Каменка

— А кто будетъ, Базиль, теб длать фрикандо, супъ а-ли тортю и прочее, — спросилъ онъ: если дадутъ вольную Митьк? и что скажетъ Левъ Самойлычъ?

— Всхъ освобожу, и теперь Мит и Самойлычу я плачу жалованье! — отвтилъ Василій Львовичъ: спроси, вонъ, Якушкина — ему графъ Каменскій давалъ четыре тысячи за двухъ крпостныхъ музыкантовъ его отца…. а Иванъ Дмитріевичъ графу отвтилъ выдачей имъ обоимъ вольныхъ.

— Рисуетесь! — брезгливо прохриплъ Александръ Львовичъ, сося полупогасшую сигару: въ якобинцевъ играете…. мода, жалкое подражаніе чужимъ образцамъ.

— Какъ мода? извините! — обратился къ спорщику Волконскій: это постоянная мысль лучшихъ нашихъ умовъ.

— Гд они? — кисло улыбнулся и звнулъ Александръ Львовичъ.

— Екатерина думала, — отвтилъ Волконскій: графъ Стенбокъ, двадцать лтъ назадъ, подавалъ мнніе о вольныхъ фермерахъ… Малиновскій совтовалъ объявить волю всхъ крестьянскихъ дтей, родившихся посл изгнанія Наполеона.

— Мордвиновъ предлагалъ планъ, — подхватилъ Орловъ: чтобы каждый, кто внесетъ за себя въ казну извстную сумму, по такс, или пойдетъ охотой въ солдаты, былъ свободенъ.

— Опять Мордвиновъ! но вдь это все галиматья! — нетерпливо проговорилъ Александръ Львовичъ: quelle id'ee! воля безъ земли, безъ права на свой уголъ, пашню, домъ…. вдь фермеры….

— Отсталъ, отсталъ! — живо крикнули Давыдову Орловъ, младшій братъ и Волконскій: съ землею! ршаютъ дать землю!

— Кто ршаетъ? удивленно спросилъ и даже приподнялся Александръ Львовічъ, глядя на собесдниковъ.

Т странно замолчали.

— Охъ вы, кроители законовъ и жизни!.. скучно!.. Партія! но вдь и Аракчеевъ партія…. потягайся съ нимъ!

— Такъ по твоему все хорошо? и военныя поселенія? — спросилъ брата младшій Давыдовъ.

— Нтъ, этого не хвалю.

— Наконецъ-то! но почему?

— Да какъ теб это сказать? ну, просто нелпо и глупо устроено! ну, совсмъ глупо! — убжденно отвтилъ Александръ Львовичъ: вс эти поселяне, во-первыхъ, никуда негодные солдаты, а во-вторыхъ, вн фронта, постоянно недовольные крестьяне…. оттого и бунты….

Проговоривъ это, Александръ Львовичъ, сопя и сердито бурча себ подъ носъ, переслъ въ глубь комнаты, на другой диванъ и, какъ бы ршивъ боле не спорить, закрылъ глаза.

Шли пренія о новомъ предмет. Сильно горячился Орловъ. Ему возражалъ Якушкинъ.

— Такъ какъ, по слухамъ, предполагаютъ закрыть массонскія и другія тайныя, благотворительныя общества, — сказалъ Орловъ: я прошу слова и предлагаю вопросъ: на сколько умстна и нужна эта мра? и можетъ-ли самый способный, благомыслящій чиновникъ замнить, въ смысл общей пользы, частнаго, свободнаго дятеля?

— Парадоксъ! — произнесъ, очевидно условно, Якушкинъ.

— Далеко не парадоксъ, — возразилъ Муравьевъ: понятія народа грубы; насилія всякаго рода, продажность судей, воровство и грабительство снизу до верху и общая нравственная тьма, разв это не возмутительно?

— У насъ, кто смлъ, грабитъ, кто не смлъ, крадетъ, — сказалъ Василій Львовичъ.

— Отслужили когда-то честную службу массоны, — произнесъ Волконскій: но ихъ ученіе перешло въ нчто низшее нашего вка, въ мистицизмъ. Волтерьянство предковъ замнилось исканіемъ всемірной, слдовательно, опять не нашей, не насущной, истины. А время не ждетъ.

— Именно такъ, — сказалъ Василій Львовичъ: намъ надо отплатить низшимъ, страждущимъ слоямъ за все, что мы черезъ нихъ имемъ, за наше богатство, почести, образованіе, за превосходство во всемъ….

— Такъ, такъ! — отозвались голоса.

— Поэтому-то и въ виду нашихъ просвщенныхъ сосдей — нмцевъ, — произнесъ Орловъ: цня усилія и труды высоко-рыцарскаго общества Тугендбундъ, этого борца за права человчества, я, господа, предлагаю вопросъ: на сколько было бы полезно и у насъ учрежденіе подобнаго… тайнаго общества?

Вс на мгновеніе замолчали. Старшій Давыдовъ раскрылъ глаза. Пушкинъ сидлъ блдный, взволнованный. Мишель отиралъ смущенное, раскраснвшееся лицо.

— Какія цли этого общества? — спросилъ, взглянувъ на Волконскаго, Якушкинъ.

— Благотворительность, въ самыхъ широкихъ размрахъ, — отвтилъ Орловъ: ну, просвщеніе ближнихъ, облагороженіе службы на всхъ жизненныхъ ступеняхъ.

— Разумется, такое общество полезно! — сказалъ Василій Львовичъ.

Его поддержалъ Охотниковъ.

— О, еще бы! и скоре, господа! — съ жаромъ отозвался Пушкинъ: не откладывайте! при избытк силъ, при глухой и ничтожной нашей обстановк…. да это будетъ кладъ….

— Патріоты, члены такого общества, — прибавилъ младшій Давыдовъ: обновятъ заглохшую жизнь, укрпятъ, зажгутъ любовь къ родин у всхъ….

— Я противъ тайныхъ обществъ, — сказалъ, какъ-бы дождавшись своей очереди, Якушкинъ.

— Почему? — удивились нкоторые.

— Да очень просто, — продолжалъ Якушкинъ: буду говорить откровенно…. Вс тайныя общества у насъ вскор будутъ запрещены, а это, по существу своихъ цлей, высокихъ и сокровенныхъ, не можетъ быть явнымъ…. И потому, вы меня поймете, — учреждать такое общество, — значитъ прямо идти подъ грозный отвтъ Аракчееву….

— Не боюсь я вашего сатрапа! — запальчиво крикнулъ Пушкинъ: ученикъ Лагарпа, ставъ императоромъ Европы, не переставалъ быть нашимъ царемъ…. Онъ выслушаетъ насъ, пойметъ….