Каменная пациентка

Для Хелен Гринлоу. Или мне следует называть вас Моррис?

Мы двое жителей города Настед, и мы раскрыли ваш грязный маленький секрет. Пришло время вывести вас на чистую воду и по-настоящему наказать за ваше преступление. Это отвратительно, когда кто-то с вашим темным прошлым допущен к власти.

Назарет по-прежнему был бы действующей больницей, если бы не вы, и если газеты узнают, что вы совершили и к чему вы склонны на самом деле, то это станет занавесом для вашей драгоценной карьеры. Если вы хотите, чтобы мы молчали, оставьте деньги в бумажном пакете.

– Ну, как тебе? – спросил он. – Я раз пять переделывал, чтобы получилось идеально.

– Это очень… напористо. Я собираюсь немного смягчить это, если ты не против.

– Ладно, ладно, это уже по твоей части. – Джесс сидел рядом со мной, положив правую руку на внутреннюю сторону моего бедра.

Дорогая миссис Гринлоу!

Мы – два обеспокоенных жителя Настеда. Недавно в нашем распоряжении оказались некоторые документы, которые могут представлять большой интерес для вас.

– Где ты научилась писать так? – поинтересовался Джесс восхищенно, как будто я была по меньшей мере Набоковым.

Они относятся ко времени вашего пребывания в Назарете.

– Почему бы тебе не изложить все детали? Можно упомянуть о том, что она пыталась избежать тюрьмы.

– Если вдруг это прочитает кто-то другой, то мы не выдадим слишком много постороннему. Нам нужно, чтобы она заинтересовалась – что же именно нам известно.

– Да, это хорошо, – признал он. – Это умно.

Не важно, как мы их получили, но ваше лицемерие требует разоблачения. Что бы подумали ваш премьер-министр или ваша семья, если бы они узнали о вашем криминальном прошлом? Мы уверены, что вы сможете оценить эти документы, как и многие другие жители Настеда. Последствия закрытия больницы очень плохо отразились на наших семьях, особенно после трагедии.

Я осталась довольна этой последней строчкой.

– Звучит так, словно мы взрослые с семьями на содержании.

– Мы такие и есть, – сказал Джесс.

Мы живем с этими последствиями каждый день, и думаем, что будет справедливо, если в обмен на наше продолжительное молчание вы дадите нам…

– Сколько попросим? – спросила я, держа пальцы над клавишами.

– Миллион фунтов.

Я сосчитала про себя до трех.

– Джесс, нет. Меньше, намного меньше.

– Полмиллиона. Она купается в деньгах.

– Давай попросим столько, сколько она и не заметит, хорошо? Что-то вроде… – Я понятия не имела, сколько. Сто фунтов тогда являлись для меня большой удачей. – Сорок тысяч? – сказала я осторожно.

– Пускай будет сто. Это все же цена за ее жизнь.

Сумма казалась слишком большой.

– Что, если мы попросим сейчас, и через некоторое время снова? Давай попросим шестьдесят – это по тридцать тысяч каждому, Джесс! Это деньги, способные изменить нашу жизнь.

– Мы сможем купить на них дом, – кивнул он в знак согласия. – И еще останется кое-что, чтобы присмотреть за мамой-папой и Дебби.

Я продолжила печатать, стараясь не представлять кирпичные стены, смыкающиеся вокруг меня.

…60 000 фунтов в качестве справедливой компенсации. В конце концов, это небольшая цена, учитывая, что нам нужно содержать две семьи, которые остались без средств, и это прямое следствие закрытия Назарета.

Мы дадим вам достаточно времени, чтобы обналичить эти деньги. Пожалуйста, встретьтесь с нами…

– Когда и где? – спросила я Джесса. – Нужно подождать семь дней с момента, когда она получит письмо.

– Тогда давай в следующую субботу, – сказал он. – И ночью, чтобы никого не было вокруг.