Каменная пациентка

– Как я могу пойти домой и сделать вид, будто ничего не случилось? – Я была слишком пропитана собственной болью и страхом, чтобы поглотить еще хоть каплю его, и я знала, что если не возьму себя в руки, то мы с ним оба развалимся на части. Прямо там и тогда, замерзшая и грязная, больная, промокшая и напуганная, я отчаянно пожелала не чувствовать ничего этого и представила действия в такой ситуации единственного известного мне человека, который бы от этого не страдал. Я выпрямила спину, сосредоточилась на фактах и приложила все оставшиеся силы, чтобы держать голос под контролем.

– Можешь. Потому что им ничего не известно. – Мне требовалось пресечь приглашение остаться на ночь с ним до того, как оно последует. – Джесс, мне нужно оказаться в своей постели, помыться в горячей воде в собственной ванной. Вся моя одежда черт знает в чем.

Он опустился на колени и обнял меня за талию.

– Я не смогу уснуть без тебя.

Мне захотелось оттолкнуть его.

– Мы увидимся завтра. – Я перебирала руками его волосы, а он плакал возле моих ног.

– Ох, слава Богу, что у меня есть ты, малышка, слава Богу, у меня есть ты… и мы всегда будем вместе, правда? – Его ресницы стали колючими от слез. Как, по его мнению, мы могли бы продолжать наши отношения?

Я была благодарна в ту ночь за убогие маленькие коттеджи с ванными на первом этаже. Я вымыла голову три раза и стояла под горячей водой, пока не потекла теплая. Обмотав волосы полотенцем, с ноющей болью в ногах, я надела свою старую фланелевую пижаму и забралась в кровать, которую делила с Колеттой. Я прижалась к сестренке, чтобы было теплее, и она тоже повернулась ко мне и устроилась поуютнее.

– Люблю тебя, Марианна, – пробормотала она сквозь сон, и плотина прорвалась. Я плакала до тех пор, пока ее волосы не стали такими же влажными, как и мои.

Когда мама меня разбудила, мне показалось, что я проспала секунд тридцать. Джесс, Гринлоу, Клей: каждый из образов прошлой ночи словно оставил синяк на моем теле. На самом деле было уже одиннадцать часов утра; отопление не работало, и от моего дыхания шел пар даже в помещении. Все болело, и мышцы как будто завязались в тугие узлы.

– Проблемы на личном фронте? – спросила мама.

Я издала звук, который прозвучал как «ы?».

– Джесс только что стучался в дверь. Он выглядел очень жалким. Я слышала, как ты вчера вернулась поздно ночью; у вас, наверно, нашла коса на камень. – Мама сдернула с меня одеяло – старый трюк, который она использовала, когда я не хотела вставать в школу. Я протестующе поджала ноги.

– Мама!

– Ссоры влюбленных – это неотъемлемая часть драмы, тем и хорош ваш возраст. Твой прекрасный принц ожидает снаружи. – Она широко раздвинула занавески.

Тучи исчезли: холодное желтое солнце заполнило комнату своими лучами, но не могло ее согреть.

– В любом случае сейчас тебе будет не до Джесса Брейма. – Мама отодрала угол пузырчатой пленки от оконного стекла. – Стоит тебе взглянуть на это, и ты глазам своим не поверишь!

Я поднялась на ноги и ничего не заметила, кроме того, что дождь прекратился и облака пропали. Бескрайнее синее небо, ровная линия горизонта, ничего выше деревьев и…

Господи!

Я осознала, что изменилось, когда Колетта вбежала в комнату и сообщила:

– Ночью обрушилась башня с часами!

Это оказалось правдой. Кирпичная кладка выглядела прочной, но только сейчас я поняла, сколько там было скрепляющих металлоконструкций и стекла.

Мама приподнялась на цыпочки, чтобы лучше видеть.

– Об этом сказали в новостях. Общенациональных, не местных. Прошлой ночью у нас за три часа выпала месячная норма осадков, и, видимо, это стало последней каплей. Все здание обречено. Они оцепили его и все прочее, выставили настоящие заградительные барьеры вместо того дерьма, что было раньше. Я видела Марка, когда ходила за молоком, он получил поденную работу – будет помогать строить новый забор вокруг. Он считает, что Ларри Лоуренс, владелец, подговорил кого-то разрушить это место, чтобы получить страховку. Как по мне, им давно бы следовало снести там все подчистую.

Я оделась в мягкий старый спортивный костюм, потертый, как кольчуга. Джесс дожидался меня возле военного мемориала, рядом стоял его мотоцикл.

– Ты спал? – Ответом стали его глаза под серыми веками, глубоко запавшие, с розовыми прожилками. – Не могу поверить, что она упала именно в ту ночь, когда мы там были, – сказала я. – Это могло случиться из-за нас.

– Это из-за меня, оттого, что я вышиб поперечную распорку. Мне следовало ее оставить. В любом случае надо ехать.

Я недоверчиво моргнула.

– Обратно в Назарет?

– Да. Я не могу сидеть в неведении – что они там найдут.