Каменное дитя

– Если бы мы разгадали этот дурацкий шифр, возможно, мы нашли бы связь, – поднял голову Харрис.

– Определённо, – согласился Эдди. – Я чувствую, мы в шаге от чего-то значительного. Но знаешь, что ещё…

– Что?

– Насчёт проклятья… Помнишь, ты говорил, что кое-кто в Гейтсвиде верит, будто бы чудовища из книг Натаниэля Олмстеда реальны?

Харрис скептически кивнул.

– Они уже не кажутся такими сумасшедшими, верно? – продолжил Эдди, думая о напуганном полицейском, Сэме и миссис Сингх. – Может, им известно что-то, чего мы не знаем?

Стук в дверь не дал Харрису ответить. Мальчики от неожиданности подпрыгнули, но это была всего лишь Фрэнсис.

– Ужин готов, – сообщила она, приоткрыв дверь. – Надеюсь, вы голодны.

Прежде чем поехать домой, Эдди по просьбе Харриса ещё раз достал из рюкзака «Загадочную рукопись». Признаться, он секунду колебался, но напомнил себе, что после всего случившегося тот имел на неё точно такое же право. Харрис какое-то время листал книгу, скользя взглядом по строчкам.

– Что? – не выдержал Эдди. – Есть идеи?

– Пока не могу сказать. – Харрис посмотрел на него. – Ты не против, если я оставлю её у себя на ночь?

Эдди заглянул ему в глаза, и увиденное его успокоило. Он мог ему доверять. Потому что доверие шло рука об руку с дружбой.

– Ладно, – сказал он. – Не вопрос.

– Я завтра тебе её верну, обещаю.

Эдди не стал говорить, чтобы Харрис обращался с ней осторожно, хотя ему очень хотелось. Вместо этого он сел на велосипед и помахал другу на прощанье.

Глава 8

Харрис, как и обещал, вернул «Загадочную рукопись» на большой перемене.

Эдди принёс с собой в школу книгу про шифрование. Накануне его внимание зацепило упоминание шифровальных колец-игрушек, популярных в тридцатых годах двадцатого века: с их помощью дети писали друзьям закодированные послания. Кольцо состояло из двух частей, на каждой из которых был написан алфавит. Чтобы составить зашифрованное послание, нужно было всего лишь сместить одно из колец, чтобы буквы перестали совпадать. Например, буква «А», смещённая на три деления, становилась «D». Чтобы расшифровать послание, достаточно было знать число смещения.

– Может, тут тот же принцип? – предположил Эдди.

– Не думаю, что тут сработает обычная перестановка букв, – не согласился Харрис.

– Почему нет? – не понял Эдди.

– Ну… сам подумай. Ты много читал книг, где все слова трёхбуквенные?

Эдди растерянно моргнул.

– Но можно же хотя бы попробовать!

– Можно-то можно, – пожал плечами Харрис, явно не убеждённый. – Но даже если ты прав – а это очень большое «если», – как нам узнать, на сколько букв смещался Натаниэль?

Эдди покачал головой.

– Попробуем весь алфавит по очереди.

– От «А» до «Z»? – ужаснулся Харрис. – На это уйдёт уйма времени!

Следующую неделю они все обеденные перерывы просиживали над книгой, а по вечерам, пусть и не каждый день, Харрис приходил к Эдди домой, и они запирались в его спальне. Мама Эдди без конца что-то писала в тетради за кухонным столом, папа пропадал в амбаре, сортируя антиквариат, поэтому мальчикам никто не мешал. Наконец они перебрали весь алфавит, но ничего не добились. Единственная очевидная закономерность заключалась в том, что все буквы в книге были сгруппированы по три, но зачем кому-то могло понадобиться сочинять целую книгу из одних лишь трёхбуквенных слов? Да и реально ли это?

С приближением октября листья начали менять цвет, с севера подул холодный сухой ветер. Эдди постепенно осваивался в новой школе. Этому немало поспособствовал один урок английского. Они начали проходить готическую литературу, и мистер Вейр задал подготовить доклад о любой книге в жанре ужасов. И хотя английский был любимым предметом Эдди, он всё равно волновался перед выступлением и весь вечер накануне перечитывал «Шёпот в доме Джинджервич».

Его доклад прошёл хорошо, Эдди запнулся лишь пару раз, но никто не засмеялся. Завершив свою речь, он поспешил вернуться за парту.

Ещё двое учеников выступили, и вдруг Эдди заметил краем глаза поднятую руку и услышал тихий голос:

– Почему нам нравится, когда нас пугают?

Эдди повернулся – это спросила Мэгги Рингер, та самая девочка, в которую он врезался в первый день. Она выглядела всё такой же бледной и странной. Волосы свисали слипшимися прядями, как если бы она несколько дней не мыла голову.

– Прошу прощения? – не понял мистер Вейр.

– Авторы всех этих историй стараются нас напугать, – сказала Мэгги. – Зачем?

Мистер Вейр поправил на носу очки и улыбнулся.

– Эдди? У тебя есть предположение?

Тишина. Затем Эдди медленно кивнул и выпалил первое, что пришло в голову, не дав себе времени как следует всё обдумать:

– Чтобы мы знали, с чем нам придётся столкнуться.

Все уставились на него как на сумасшедшего, но Эдди был уверен в своей правоте и продолжил, глядя в парту: