Каменное дитя

– Натаниэль Олмстед писал, что все его истории родились из кошмаров. Он говорил, что наш мозг порождает их в попытке нас защитить. – Кто-то кашлянул, и Эдди заподозрил, что над ним смеются. – Если… если нам удастся победить воображаемых чудовищ… – Услышав откровенные смешки, он быстро договорил: – Тогда реальные покажутся уже не такими страшными.

В классе стало очень тихо.

– Поэтому нам нравится читать ужасы, – тихо заключил Эдди. Сложив руки на парте, он поднял глаза к доске. – По крайней мере, мне так кажется.

Мэгги наклонилась к нему и спросила:

– То есть, по сути, ты утверждаешь, что чудовища реальны?

«Уже в лесу он услышал плеск…»

– Я не это имел в виду, – начал Эдди, но его прервал звонок, и мистер Вейр отпустил их с урока.

Эдди договорился с Харрисом пойти из школы вместе, но тот запаздывал, и, устав ждать, Эдди сел на ступеньке перед входом в столовую. В руках он держал «Шёпот в доме Джинджервич». Его со вчерашнего вечера не покидало смутное чувство, будто в романе упоминалось о чём-то важном, на что стоило обратить внимание, но он никак не мог сообразить, что именно. Он как раз просматривал начало седьмой главы, в которой Виола находит зеркало, спрятанное за потайной панелью в гостиной, когда его накрыла тень.

Подняв глаза, Эдди увидел Мэгги. В косых лучах осеннего солнца её старый фиолетовый свитер и узкие чёрные джинсы выглядели особенно непрезентабельно.

– Ты что-то хотела? – спросил Эдди, зажав палец между страницами, чтобы не потерять место, где он читал.

Она скрестила на груди руки и закусила губу, после чего, упорно глядя в сторону, тихо сказала:

– Я хотела извиниться.

– За что?

– За то, что подколола тебя на уроке. – Она наклонила голову и дёрнула плечами. – Не знаю, почему, но каждую осень учителя заводят одну и ту же шарманку о привидениях и гоблинах Гейтсвида. Скоро сам поймёшь, о чём я. Прислушайся к разговорам в коридорах и в раздевалке. Готова биться об заклад, ты обязательно услышишь о доме Олмстеда, и как там жутко и опасно, и что мы все должны держаться от него подальше, иначе на нас падёт проклятье и сведёт с ума. Я живу рядом. И я далеко не безумна. – Она недолго помолчала. – Просто меня достало это слушать. Но ты тут ни при чём.

Эдди не знал, что сказать.

– Никто в классе над тобой не смеялся, – добавила Мэгги. – Они смеялись надо мной… Как обычно. Я просто подумала, что тебе стоит знать. Если ты ещё не в курсе, я наш классный изгой.

– Я тебя изгоем не считаю, – быстро возразил Эдди.

Она уставилась на книгу у него на коленях.

– Так… скажи мне. Ты олмстедист?

Эдди моргнул.

– Ты постоянно таскаешь с собой его книги, – добавила Мэгги.

– Да? – удивился Эдди. Она что, за ним наблюдала? – Что значит «олмстедист»?

– Тебе всерьёз надо разжевать?

Эдди откашлялся.

– Э-эм… Нет, пожалуй, обойдусь. – Термин показался ему смутно знакомым, но, хотя он и не знал точного определения, ему не составило труда предположить, что олмстедистами называли тех, кто зачитывался книгами Натаниэля Олмстеда.

– Ты его фанат или как? – Она пнула носком чёрного ботинка ступеньку.

– Не то чтобы. Я просто люблю читать. А ты нет?

– Нет. Ненавижу. Вот телик – это клёво. – Эдди растерянно молчал. Мэгги улыбнулась и прочистила горло. – Шучу. Я люблю читать. Книги по биологии, науке и всяким разным крутым штукам. А эти, кстати говоря, я за литературу не считаю. – Она указала на его книгу.

– О, – немного обиженно выдохнул Эдди. – Жаль. Мне они очень нравятся. Они интересные. Добро против зла. Борьба… Мне нравятся ужасы. Эти книги делают меня счастливым.

– Я люблю науку. В ней нет борьбы добра со злом, лишь фактов с вымыслом. И неважно, кто победит, потому что истина – она и есть истина… Кому вообще нужны эти эпичные сказки о добре и зле? Таких битв и в реальной жизни хватает. – Мэгги медленно вытянула указательный палец и направила его Эдди в лоб, как пистолет. – Бах.

Засмеявшись, Эдди поспешил сместиться с линии огня.

– Меня, кстати, Мэгги зовут.

– Я знаю. В смысле… Я Эдди. Приятно познакомиться.

– Увидимся, Эдди. – Улыбнувшись, она дунула на кончик пальца и ушла.

Эдди осознал, что глазеет ей вслед, лишь когда почувствовал чьё-то дыхание у себя над ухом.

– Она для тебя слишком взрослая, чувак, – сказал Харрис, покачав головой. – Я видел твои подмышки на физре. Ни волоска.

– Как и на твоих, – отбил Эдди, зардевшись.

Харрис шлёпнул его по руке.

– Ты точно в неё втюрился.

– Нет, я просто…

– Она настоящая ведьма, – зашептал Харрис. – Будь осторожен. Ещё заколдует тебя, влюбишься в неё и наделаешь маленьких ведьмочек. – Он принялся с громким чмоканьем целовать свою руку. Эдди был готов под землю провалиться, но всё равно не удержался от смеха, так глупо и мерзко это выглядело.

Наконец Харрис успокоился.

– Миссис Данклман такая злючка: оставила меня после уроков, потому что я сказал, что её юбка похожа на овцу.

– Зачем ты это сказал?