Каменное сердце

Заглянув сквозь открытую дверь в псарню, я увидел дюжину черно-белых охотничьих собак, стоявших на толстом слое соломы и прикованных к стенам длинными железными цепочками. Отдельно на цепи здесь сидели две самые рослые борзые, каких мне только приходилось видеть в своей жизни, — ну просто сплошная масса мышц на гибком теле. Один из слуг под внимательным присмотром Фальстоу бросал псам из ведерка куски мяса. Управляющий обернулся, с удивлением посмотрел на меня и поклонился.

Я кивнул в сторону борзых:

— Какие красавцы!

— Это борзые Хью и Дэвида — Аякс и Аполлон. Молодые люди скоро придут за ними. Мы держим собак голодными, чтобы лучше чуяли запах мяса. Мастер Эйвери, им сейчас на охоту, не кормите их, — велел Амброуз слуге и снова повернулся ко мне. — А что касается остальных псов, то в следующий понедельник их спустят на оленей.

— Эта охота твоего господина, как я понимаю, будет здесь первой?

Фальстоу кивнул:

— Да, именно так. Позвольте представить вам мастера Эйвери, которого мы наняли в качестве главного егеря. — Он указал на кормившего животных молодого мужчину, такого же поджарого и жилистого, как и псы.

Тот поднялся и поклонился. Его умное, с тонкими чертами лицо контрастировало с кожаным фартуком, забрызганным кровью после разделки туши.

— Мастер Шардлейк пребывает у нас в поместье по юридическим вопросам, — объяснил Амброуз.

— Я слышал об этом. — Егерь бросил на меня косой взгляд.

— Мастер Эйвери работает вместе с нашим лесничим, — продолжил управляющий. Он явно решил изображать простака и развлекать меня пустопорожними разговорами. — Они выследили у нас в парке большого оленя. Правда же?

— Выследили, сэр, — согласился егерь. — Отличный зверь. Я с нетерпением жду следующего понедельника.

— Мальчики, наверное, также предвкушают охоту, — предположил я.

— А как же! — снова согласился Эйвери. — Они ведь выслеживали оленя вместе со мной. Но как я уже говорил, мастер Фальстоу, я предпочел бы, чтобы мастер Дэвид больше не приходил. Он производит слишком много шума. А вот мастер Хью — прирожденный следопыт, ступает, словно лиса. У него задатки отличного охотника. — Егерь вдруг улыбнулся и добавил: — Попросите-ка Хью, чтобы он показал вам свое каменное сердце.

Я изумленно уставился на собеседника:

— Что-что показал?

— Это такая косточка, расположенная рядом с сердцем оленя, — пояснил Фальстоу. — В прошлом году мастер Хью участвовал в охоте у соседа и сразил оленя стрелой.

Эйвери заулыбался:

— Разве вам не известен этот старинный обычай, сэр? Каменное сердце дают тому, кто завалит оленя.

— Увы, я горожанин, — развел я руками.

— Говорят, косточка эта обладает великими целебными свойствами, — сообщил егерь.

— Хью носит каменное сердце в мешочке на шее. — Амброуз чуть наморщил нос.

Вспомнив про крест Эммы, висевший на моей собственной шее, я глубоко вздохнул.

— Мастер Фальстоу, — сменил я тему, — нам хотелось бы прямо сейчас выслушать ваши показания.

Тот поджал губы:

— Извольте, сэр.

Пока мы возвращались в дом, управляющий не произнес ни единого слова. Когда мы оказались возле конюшни, мимо нас верхом проскакали Дэвид и Хью. В руке у каждого из них была кожаная перчатка, на которой восседал сокол с колпачком на голове. Солнце подчеркнуло шрамы на лице Кертиса, и я отвернулся. Мальчишки с любопытством посмотрели на мое сержантское одеяние, и молодой Хоббей пренебрежительно фыркнул. Проезжая мимо нас к воротам, Хью снял с головы шапку.

Мы вошли в кабинет хозяина дома. На лице Фальстоу отразилось видимое облегчение, как только он увидел Дирика. Хоббей-старший к тому времени уже ушел.

— Доброе утро, мастер управляющий, — бодрым тоном проговорил Винсент. — Не беспокойтесь, я пригляжу за тем, чтобы брат Шардлейк придерживался сути дела.

Часы на столе вновь перевернули, и песок посыпался вниз. Амброуз сел, взирая на меня столь же ровным и невозмутимым взглядом, как и его господин.

— Итак, Фальстоу, — начал я непринужденным тоном, — расскажите мне, как случилось, что вы стали управляющим у мастера Хоббея.

— Я был дворецким в его лондонском доме. Прежде чем мастер Хоббей переехал сюда, — отозвался мой собеседник.

— Чтобы стать сельским сквайром.

— В Англии нет более достопочтенного призвания. — В голосе Амброуза прозвучала вызывающая нотка.

— Вы помните, как шесть лет назад Хью и его сестра оказались в доме вашего господина? Вместе с мастером Кафхиллом?

— Да, помню. Мой хозяин и его супруга обращались с бедными детьми как со своими собственными.

Естественно, о том, чтобы пошатнуть верность Фальстоу, не могло быть и речи. Не сумел я и заставить его проговориться. Я расспрашивал дворецкого двадцать минут, и его показания в точности соответствовали показаниям его господина. Он повторил, что Хью и Эмма предпочитали общество друг друга, не обращая внимания на остальных. О Майкле Кафхилле у него особых воспоминаний не сохранилось, за исключением того, что учитель держался в стороне от домашних. Холодный, невозмутимый тон изменил Амброузу лишь однажды, когда я принялся расспрашивать его об оспе.