Каменное сердце

— Согласен. Должно быть, поутру нас специально не стали будить, чтобы Дирик получил больше времени для наставлений. Что ж, я оставил лазейку, позволяющую мне вернуться с новыми вопросами. И ответы на них зазубрить нельзя.

Теперь мы вышли на пахотные угодья. Поля здесь были разделены на широкие полосы, на которых мужчины работали вместе с женами и детьми. Я представил своих собственных предков, дедов и прадедов, бабушек и прабабушек — словом, пращуров, проводивших жизнь в тяжелом крестьянском труде. Селяне время от времени поглядывали на нас.

— Небось трудно работать в такую жару? — воскликнул мой спутник, ни к кому конкретно не обращаясь.

Ответа не последовало: хлеборобы просто отвернулись от него.

Наконец мы оказались в деревне Хойленд. Вдоль улочки выстроилось десятка два с половиной крытых соломой домов. Многие оказались маленькими одноэтажными хижинами, в которых под одной крышей ночевали и люди, и животные. Нашлось, правда, и несколько строений побольше, в два этажа, и даже парочка хороших фахверковых жилищ. На огородах повсюду работали дети и старики. И вновь нас встретили холодными взглядами, а трое ребятишек, игравшие около одного из домов, увидев нас, поспешно спрятались внутри.

Мы оказались в середине деревни. Дверь большого сарая была распахнута настежь, и внутри у горна занимался своим делом кузнец, выковывавший что-то на наковальне. Угли в топке рдели багрянцем, мерцая от жара. Я сразу же вспомнил о молодом Томе Ллевеллине.

— А вот и встречающие, — невозмутимо заметил Барак.

По улице в нашу сторону неторопливо шли трое мужчин крепкого сложения, с самым враждебным выражением на лицах. Двое были в грубых простецких рубахах, однако третий мог похвастаться кожаным жилетом и хорошими шерстяными панталонами. Ему было лет тридцать пять; каштановая шевелюра, волевое квадратное лицо, внимательные голубые глаза. Он остановился в трех шагах от нас и произнес с характерным хэмпширским выговором:

— Что вы тут делаете, чужаки?

— Мы гостим в Хойлендском приорстве, — ответил я кротко, — и пришли сюда на прогулку.

— Нет, ты только послушай его, мастер Эттис! — подал голос другой встречающий. — Я же тебе говорил!

Эттис шагнул вперед.

— Эй, не стоит слишком приближаться к нам, приятель, — предостерег его Джек, опуская руку на рукоять кинжала.

— Это вы, что ли, адвокаты? — прямо спросил Эттис.

— Я адвокат, мастер Шардлейк, — представился я.

— Понятно, — произнес третий селянин. — Он явился, чтобы отсудить у нас общинные земли. Специально прислали гребаного горбуна, чтобы нас постигла неудача!

Эттис уставился на меня:

— Ну? Значит, вы поэтому здесь? Так знайте: жители Хойленда не боятся никаких адвокатов. Если вы попытаетесь, используя всякие хитроумные уловки, отнять у нас землю, мы обратимся в Суд палаты прошений. Наши друзья из соседних деревень таким образом защищали собственные права. И если лесорубы мастера Хоббея вновь явятся на наши общинные земли, мы прогоним их.

— Все это меня совершенно не касается. Меня прислал сюда Сиротский суд, дабы исследовать состояние дел мастера Кертиса, чьим опекуном является Николас Хоббей, — объяснил я местным жителям.

— Кертис — это рябой парнишка, — пояснил сподвижник Эттиса.

Тот продолжал прощупывать почву:

— Я слышал, что в приорстве сейчас гостят целых два законника.

— Да, здесь также находится и собственный адвокат мастера Хоббея. По той же самой причине, что и я. — Сделав паузу, я многозначительно посмотрел на собеседника. — Хотя это отнюдь не значит, что у него не может быть здесь и других дел, но лично я в них не участвую.

Эттис неторопливо кивнул:

— Значит, вас интересует только мастер Кертис?

— Да. Вы знакомы с ним?

Селянин покачал головой:

— Он сюда не ходит. Здесь изредка бывает мастер Дэвид, который ведет себя… ну просто как неразумный ребенок. Глядя на все эти его детские причуды и капризы, даже моя старая корова может лопнуть со смеху.

— Насколько я понимаю, некоторые жители деревни работают в доме у Хоббеев слугами?

— Да, кое-кто. Большинство моих односельчан стараются не связываться с господами.

— Слуги не хотят общаться с нами, — проговорил я. — И очень жаль. Обмен информацией мог бы оказаться полезным. Кстати, адвоката мастера Хоббея зовут Винсент Дирик.

— А я Леонард Эттис. Здешний йомен.

— Очень приятно. Не волнуйтесь, мы вовсе не желаем вам зла. Уже уходим. Но, быть может, нам будет позволено снова прийти сюда, чтобы поговорить более подробно? — спросил я.

— Там видно будет, — неохотно ответил Леонард.

Мы повернули обратно. Барак бросил взгляд через плечо:

— Эти трое все еще следят за нами.

— Местные жители испуганы и рассержены. Общинные земли нужны им ради леса и пастбищ. — Я улыбнулся. — Но у них есть вожак, и они знают про Суд палаты прошений. Так что Хоббею с Дириком предстоит славная драчка.

— Вы могли бы сказать им, что как раз работаете в этом самом суде. Тогда эти ребята мигом встали бы на нашу сторону.

— Я не хочу без нужды раздражать Хоббея и Дирика. Еще не время. А теперь пошли, Хью скоро вернется с охоты.

Глава 19