Каменное сердце

Барак отыскал конюха, принявшего у нас лошадей, и мы вошли в таверну. Внутри оказалось жарко и шумно, под ногами шуршала грязная солома. Группа возчиков спорила о том, что тяжелее возить, коноплю или зерно; итальянцы в полосатых шерстяных кафтанах кружком сидели вокруг стола за игрой в кости. Ликон помахал нам из небольшого алькова возле окна, где он устроился вместе с Томом Ллевеллином и каким-то пожилым мужчиной. Я попросил помощника принести от прилавка дюжину пива и направился к ним. Джордж снял полупанцирь и шлем, положив их возле себя на солому.

— Полезное было совещание? — спросил я.

— Не особенно. Наверху еще не решили, куда именно нас отправить: на корабли или на берег, чтобы там отбивать французов.

— На берегу больше толку от пикинёров, — заметил пожилой.

Ликон хлопнул Ллевеллина по плечу:

— А Том сумел договориться на валлийском языке с двумя капитанами из Суонси.

— Хорошо, что отец мой не присутствовал при этом и не слышал, как я запинаюсь, — скромно заметил юноша.

— Так вот, мастер Шардлейк, — продолжил вице-капитан, — я нашел вашего Филиппа Уэста. Он служит помощником казначея на «Мэри Роуз». Кстати, флотские офицеры тоже совещаются сегодня утром. В Божедоме.

— Мы видели его, когда въезжали в город.

— Потом я отведу вас туда. Но сперва позвольте мне представить вам мастера Джона Сэдлера. Он служит здесь герольдом в роте пикинёров.

— Очень приятно! — Я кивнул пожилому мужчине.

Невысокий, коренастый, волевой подбородок обрамлен короткой седой бородкой, на загорелом лице поблескивают жесткие голубые глаза. Усевшись, я с облегчением стащил с головы шляпу и парик. К нам подошел Джек с кружками и пустил их по кругу.

— А теперь, сэр, — обратился Ликон к Сэдлеру, — расскажите моему другу все, что вам известно о некоем Уильяме Колдайроне.

Джон посмотрел на меня с холодной задумчивостью:

— Если речь идет о моем знакомом, то на самом деле его звали иначе.

Впрочем, у него были веские причины сменить имя. При крещении его и впрямь нарекли Уильямом, да вот только фамилия его была Пайл, а вовсе не Колдайрон. Капитан Ликон расспрашивал здесь всех ветеранов, не знают ли они такого человека, и я узнал его по описанию внешности. Высокий и тощий, сейчас примерно лет шестидесяти, одноглазый и со шрамом во все лицо.

— Да, это Колдайрон, — подтвердил я.

— А как вы познакомились с ним, сэр? — с любопытством осведомился Сэдлер.

— Имел несчастье нанять его в экономы.

Герольд улыбнулся, обнажив бурые пеньки зубов:

— Тогда хорошенько следите за своим серебром, сэр. А когда вернетесь домой, спросите этого человека, что он сделал с деньгами нашей роты, после того как дезертировал, прихватив казну.

— Так он дезертир?! А мне наплел, что якобы сражался в битве при Флоддене и даже убил шотландского короля!

Джон расхохотался:

— И вы поверили ему?

— Ни на секунду. Я давно бы уже выставил этого лживого и ленивого пьяницу, но мне жаль его дочь, которую он привел с собой.

Сэдлер прищурился:

— Дочь? Так-так! И сколько же ей лет?

— Ну, примерно двадцать. Высокая блондинка. Зовут Джозефиной.

Мой собеседник снова расхохотался:

— Она и есть! Наш старинный талисман.

— Что-что?

Джон откинулся назад, сложив руки на плоском животе:

— Позвольте мне рассказать вам об Уильяме Пайле. Как и я сам, он родом из Норфолка. В тринадцатом году нас обоих забрали в армию воевать с шотландцами. Тогда каждому из нас только-только исполнилось двадцать. Уильям действительно был при Флоддене, но, в отличие от меня, он не стоял на равнине, когда шотландские копейщики бросились на нас с горы. Его хитрюга-отец пристроил сыночка в обоз. И в тот день Уильям, как всегда, ошивался в глубоком тылу… Ха, убил шотландского короля… Каков мерзавец, это надо же такое придумать! — Мой собеседник холодно улыбнулся. — И это еще только начало. После войны тринадцатого года, которая была ничуть не лучше всякой затеянной королем войны, мы оба остались в армии. Иногда находились в гарнизоне Бервика, иногда в Кале. По большей части сплошная скука, никаких тебе сражений. Впрочем, это вполне устраивало Уильяма, который любил проводить дни за выпивкой и игрой в кости.

— Итак, вы знали Колдайрона — то есть Пайла — достаточно хорошо? — уточнил я.

— Конечно. Никогда не симпатизировал этому говнюку, однако всегда удивлялся тому, как ловко он обстряпывает свои делишки. Мы прослужили вместе много лет. Меня произвели в герольды, а Уильям так и оставался армейским писарем, не имея других амбиций, кроме как отщипнуть свой кусочек от солдатских рационов и сплутовать в карты. А жениться он не имел никакой возможности, с такой-то физиономией! Позвольте спросить: он небось говорил вам, что получил свои раны при Флоддене?

— Именно так.

Сэдлер едко усмехнулся: