Каменное сердце

— Итак, мастер Шардлейк, — промолвил он ровным тоном, — вы видели, что у моего сына… что Дэвид болен. Мы всегда старались скрывать его недуг. Признаться, сие чрезвычайно угнетает мою жену: зрелище припадков поражает ее в самое сердце. За исключением членов семьи, о его болезни знал только Фальстоу. По милости Божьей, у Дэвида никогда еще не случалось приступов в присутствии слуг. Мы никому не говорили, что наш сын страдает падучей, даже мастеру Дирику. — Николас грустно улыбнулся своему адвокату. — Простите меня за это, Винсент. Но теперь правда вышла наружу. Наверняка Эттис и его компания сегодня будут весь вечер осмеивать нашего мальчика в деревенской таверне… — Опустив часы на стол, Хоббей сжал пальцы в кулак.

— Насколько я понимаю, Хью уже какое-то время известно о нездоровье Дэвида, — заметил я.

— Первый приступ случился у моего сына сразу же после того, как к нам переехали Хью и Эмма… когда мы еще жили в Лондоне.

— Однако вы тем не менее хотели выдать за него Эмму. А заключать брак подопечного с лицом, подверженным такой болезни, как падучая, не разрешается.

— Девушка умерла, — резким тоном напомнил Дирик.

И он беспокойно поглядел на Николаса, словно бы опасаясь, что тот может наговорить больше чем следует. Но что еще тут можно добавить?

Я повернулся к Хоббею:

— Так, значит, Хью все время держал это в секрете?

Хозяин дома кивнул, но теперь глаза его смотрели на меня с настороженностью.

— Он согласился молчать и никому не рассказывать. И сдержал свое обещание.

— Сложно возлагать подобную обязанность на мальчика, — покачал я головой.

— Сам факт молчания Кертиса, бесспорно, свидетельствует о его верности семье, — вставил Винсент.

— Но когда вы заявились сюда и затеяли эту бессмыслицу… — в голосе Николаса прозвучала гневная нотка, однако он немедленно овладел собой, — все это подвергло мою жену и сына огромному напряжению. И я полагаю, что именно это послужило причиной приступа Дэвида.

Однако потом хозяин дома слегка успокоился и продолжил:

— Я бы попросил вас проявить милосердие: не сообщать об этом в Сиротский суд и не раскрывать наш секрет в Лондоне.

Я внимательно посмотрел на него. На лице Хоббея читалось тихое отчаяние. Губы его на мгновение дрогнули.

— Мне надо подумать, — ответил я.

Николас и Дирик переглянулись, и мастер Хоббей вздохнул:

— Мне пора идти, необходимо отдать еще несколько распоряжений относительно завтрашней охоты.

— Вы по-прежнему уверены в том, что эти приготовления разумны? — спросил мой оппонент.

— Да. Я не склоню головы, — отозвался хозяин с долей прежней твердости.

— Я встречу гостей как ни в чем не бывало. И вы, Винсент, тоже должны присутствовать, как подобает моему адвокату. Мастер Шардлейк, — повернулся он ко мне, — а вы примете участие в охоте?

Я помедлил, сознавая, что имею дело с пересмотром тактики, попыткой задобрить меня. Но потом кивнул:

— Да, благодарю вас. Охота избавит мои члены от скованности, которую я ощущаю после дней, отданных верховой езде.

Николас встал. Он казался предельно уставшим.

— Возьмите с собой своего клерка, если тот захочет, — предложил он. — А после охоты прибудут сэр Квинтин и его сын. Мне следует оказать им подобающее гостеприимство.

Вернувшись к себе в спальню, я тяжело опустился на постель. Следует ли мне сообщать о болезни Дэвида Сиротскому суду? Я не имел желания становиться доносчиком. Но в какой мере жизнь в этой отшельнической семье, хранившей такой секрет, повлияла на Хью? Через некоторое время, после новых раздумий, я вышел в коридор и постучал в дверь Кертиса.

Он открыл мне почти сразу:

— Входите, мастер Шардлейк.

Я последовал за юношей в его уютную комнату. В ней было темно — полуприкрытые ставни не пропускали внутрь яркий дневной свет. На столе лежала открытая книга, «Утопия» Томаса Мора.

— Решили дать сэру Томасу еще один шанс? — спросил я.

— Да, вчера вечером начал перечитывать. Увы, мастер Шардлейк, я по-прежнему считаю его фантазером. А Сэм Фиверйир говорил, что, будучи лорд-канцлером Англии, он сжег многих добрых людей, посчитав их еретиками.

— Да, это так.

— Тогда какое Томас Мор имеет право клеймить ужасы войны?

Я подумал, что из этого юноши мог бы получиться настоящий ученый, но вслух сказал другое:

— Фиверйир исчез. Вы заметили?

Подойдя к окну, Хью посмотрел наружу сквозь ставни:

— Да, я привык видеть эту странную маленькую физиономию. Мне сказали, что мастер Дирик отослал помощника назад в Лондон.

— Очевидно, по срочному делу. Сэм уехал сегодня утром. — Чуть помедлив, я добавил: — Я видел, как он бежал вчера вечером по лужайке.

Хью повернулся ко мне, но лицо его оставалось бесстрастным.

— Мастер Дирик позвал его.

— Я не слышал ничего подобного. Но зато слышал, как кто-то в ужасе воскликнул: «Нет!»

— Вам наверняка показалось, сэр. Мастер Дирик вышел из дома и позвал своего клерка. Зов хозяина всегда заставлял бедного Сэма нестись сломя голову. — Взгляд голубых с зеленью глаз обратился ко мне. — Так вы явились ко мне именно поэтому?

— Нет.

— Сомневаюсь.

— Секрет Дэвида теперь стал всеобщим достоянием.

— Мне очень жаль.