Каменное сердце

Косвенное упоминание моего увечья слегка задело меня. Однако я понимал, что умеренность в словах и скромность в манерах являются лучшим способом общения с этой женщиной, поэтому ответил просто:

— Благодарю вас, мне вполне удобно стоять.

Она не отводила от меня своих проницательных карих глаз, и я чувствовал, что под маской надменности моя собеседница прячет тревогу.

Все таким же резким тоном Беатрис произнесла:

— Вчера вечером я приехала в Рольфсвуд на ярмарку. Как всегда, остановилась у друзей. Но едва я успела войти в их дом, как получила письмо от этого невежи, Хэмфри Батресса. Он извещал меня о том, что тело мастера Феттиплейса, которого все мы на протяжении последних девятнадцати лет считали сгоревшим на пожаре, обнаружено в пруду. И что это сделали вы.

— Совершенно верно, мадам.

— Он заявил, что в качестве члена городского совета обязан — «обязан», о, как Батресе любит это слово! — выяснить местонахождение моего сына, учитывая его, как этот человек выразился, «давние отношения с мисс Эллен Феттиплейс». Ну, на вопрос, где теперь Филипп, ответить несложно. Он сейчас в Портсмуте, готовится защищать Англию от вторжения французов. Батресе уверяет, что вы хотели бы допросить его. — Миссис Уэст перевела дух. — Итак, сэр, можете ли вы объяснить мне, что вообще происходит? Какое отношение к вам имеет это старое дело?

Я невозмутимо ответил:

— Могу лишь повторить вам то, что уже говорил мастеру Батрессу. По поручению одного своего клиента я провожу расследование в отношении семейства Феттиплейс. Вчера я побывал на плавильне вместе со старым папашей Харридансом, и мы обнаружили тело. Как мне ни жаль причинять людям неудобства, однако обстоятельства сей страшной находки необходимо расследовать. Ваш сын принадлежит к числу тех, кто может предоставить нам информацию. Я всего лишь хочу свершения правосудия, а для этого необходимо собрать сведущих людей.

— По какой причине вы находитесь в Сассексе?

— Я веду еще одно дело в Хэмпшире и живу сейчас в доме, расположенном в нескольких милях от Портсмута. В Хойлендском приорстве. Исполняю некое поручение Сиротского суда, связанное с вопросами опеки. — Я решил, что будет лучше не сообщать этой женщине о своей принадлежности к Суду палаты прошений. Лицо ее сделалось несколько менее напряженным, и я добавил: — Мастер Секфорд сообщил мне, что в день пожара ваш сын намеревался просить у мастера Феттиплейса руки его дочери.

— Ах, эта девушка! — с чувством произнесла миссис Уэст. — Эллен не была ему ровней. И угораздило же Филиппа с нею связаться. После пожара мисс Феттиплейс сошла с ума, и ее увезли отсюда. Вы будете присутствовать на дознании как официальное лицо? — вдруг спросила моя собеседница.

— Теперь мне в любом случае придется как лицу, обнаружившему тело.

Я пристально посмотрел на миссис Уэст. Быть может, это она устроила все так, чтобы Эллен увезли отсюда подальше?

Пожилая дама внезапно сникла:

— А мы-то думали, что все уже давно забыто… И вот теперь оказывается, что много лет назад произошло убийство, а моего сына собираются подвергнуть допросу…

— Я хочу всего лишь узнать правду, мадам. И только.

Посмотрев на меня долгим и жестким взглядом, миссис Уэст словно бы приняла определенное решение:

— Тогда, сэр, я должна кое-что рассказать вам. Это все равно вскроется, но лучше, чтобы первым узнали вы, а не Батресе. Должно быть, вы и сами понимаете, мастер Шардлейк, что в небольших городках нередко возникает соперничество между подобными ему выскочками-мужланами и людьми благородного происхождения, к числу которых принадлежит мое семейство.

— Поговорив с Батрессом, я охотно могу поверить, что он — человек тяжелый.

— Если я расскажу вам, что именно помешало моему сыну в тот день встретиться с мисс Феттиплейс, то, быть может, Филиппу удастся избежать участия в расследовании?

— Что ж, вполне вероятно.

— Сам он не захочет признаться в этом даже теперь. Однако я обязана сделать все возможное, чтобы защитить сына. Филипп должен был рассказать все это еще на первом дознании. Хотя все мы тогда считали, что произошел несчастный случай.

Пальцы Беатрис уже не знали покоя, и я понял, что женщина эта не просто испугана, а находится на грани паники. Еще раз посмотрев на меня, она собралась с духом и торопливо продолжила:

— Девятнадцать лет назад моему сыну было двадцать два. Для своих лет он успел взлететь достаточно высоко. За два года до этого мы с покойным мужем нашли ему место при королевском дворе, у егермейстера его величества. О, мы были очень довольны. — На лице ее промелькнула счастливая улыбка. — Видели бы вы тогда Филиппа! Красивый и крепкий, не знающий забот юноша, всецело отдавшийся мужскому времяпровождению… Это были последние золотые деньки прежних лет, сэр, когда все в Англии казалось устроенным и надежным. Король почти двадцать лет пребывал в браке с королевой Екатериной Арагонской — как мы считали, в счастливом браке, хотя сына у них не было. Никто и не подозревал, что Генрих уже положил глаз на Анну Болейн.

— Я прекрасно помню это время.