Каменное сердце

Дорогой Мэтью, письмо твое получил. Тебе будет приятно узнать, что у Тамазин дела складываются благоприятно, хотя по мере приближения срока она испытывает все более сильную усталость.

Колдайрон, после того как я призвал его к порядку, ходит по дому с мрачным видом, однако больше не наглеет. Джозефина как будто бы обрела кое-какую уверенность. Я стал свидетелем того, как она говорила юному Саймону, вновь заявившему, что он хотел бы записаться в армию, что война — жестокая штука и что ей хотелось бы, чтобы Бог установил на земле вечный мир. Мне было приятно слышать это, однако у меня из головы все никак не идет тот странный случай, когда она вдруг выругалась по-французски.

Я еще раз навестил Эллен. Внешне она ведет себя нормально: довольно приветлива и как ни в чем не бывало возится с пациентами. Она заявила мне, что теперь чувствует себя хорошо и я могу больше не приходить. Хотя она совсем не упоминала про тебя, я ощутил в ней сильное чувство, скрытое за невозмутимым фасадом. Когда я покидал Бедлам, ко мне подошел Хоб Гибонс и сказал, что два дня назад смотрителя Шоумса посетил попечитель Метвис. Памятуя о твоем желании знать все, что может касаться мисс Феттиплейс, Гибонс попытался подслушать, однако по большей части эти двое говорили тихо, и он сумел разобрать лишь немногое: один раз Метвис, видимо потеряв терпение, крикнул, что ее нужно забрать отсюда, коли она распустила язык, а Шоумс ответил, что он не станет этого делать, поскольку ты находишься под защитой самой королевы.

Вот что, Мэтью, мне кажется, что тебе нужно возвращаться в Лондон, причем как можно скорее.

Твой любящий друг Гай

Я посмотрел на Барака:

— И что пишет Тамазин?

Он улыбнулся:

— Что ей скучно, что она устала и ей тяжело в одиночестве. Тамми хочет видеть меня дома. — Он с облегчением вздохнул. — Ну а что слышно от Гая?

Передав ему письмо врача, я взял второй конверт. Письмо Уорнера было датировано вчерашним днем и пришло ко мне без промедления. Однако, вскрыв его, я понял причину такой спешки: кроме письма Роберта, внутрь была вложена небольшая записка, написанная почерком самой королевы. Я сломал печать.

15 июля, Портчестер

Дорогой Мэтью, я получила Ваше письмо, из которого с ужасом узнала о смерти бедной миссис Хоббей. Похоже, что мастера Хоббея обвинять особо и не в чем, и если этот несчастный мальчик не имеет никаких жалоб и претензий, то нам не следует сейчас ввергать его в суетные тенеты Сиротского суда. Я знаю, что миссис Кафхилл согласится со мной.

Мы только что прибыли в Портчестерский замок. Через два дня король отправится в Портсмут. Последние сообщения о числе французов и продвижении через Ла-Манш их кораблей выглядят воистину устрашающе. Вам пора уезжать, мой добрый Мэтью, возвращаться в Лондон.