Каменное сердце

— Она абсолютно права.

— Но как Бог вообще позволяет совершаться подобным вещам?! — взорвался я. — Как?! У меня просто в голове не укладывается! Стоит только представить себе все те жестокости, которые протестанты с католиками обрушивают друг на друга, вспомнить об Эмме и Хоббее с Дэвидом… Вы уж простите, святой отец, но иногда мне кажется, что Бог просто смеется над нами!

Мой собеседник опустил кружку:

— Я вполне понимаю, что люди в наше время имеют все основания думать подобным образом. И если бы Бог действительно был всемогущим, возможно, вы были бы правы. Однако Евангелие рассказывает нам другую историю. Лично я считаю, что Христос страдает со всеми нами.

— И что в этом хорошего, преподобный Секфорд? Кому это может помочь?

— Время чудес давно прошло. Смотрите… — Джон вновь взял свою кружку.

— Господь не может даже помешать мне пьянствовать, хотя я не отказался бы, чтобы Он это сделал.

— Но почему? — спросил я. — Почему Он не может этого сделать?

Секфорд грустно улыбнулся:

— Я не знаю… Но кто я такой? Всего лишь старый сельский священник, да еще и пьяница вдобавок. Но у меня есть вера. Только так можно жить рядом с тайной.

Я покачал головой:

— Вера теперь мне недоступна.

Отец Джон улыбнулся:

— Вы не любите тайн, так ведь? Вы из тех, кто всегда стремится разгадать загадку. Недаром вы открыли секрет Эллен.

— Но какой ценой!

Священник посмотрел на меня:

— Вы будете заботиться о ней?

— Сделаю все, что могу.

— А как насчет этой бедной девочки Эммы и обломков семьи Хоббей?

— О них я тоже позабочусь, насколько это представится возможным.

Наклонившись вперед, Секфорд прикоснулся дрожащей ладонью к моей руке.

— «Вера, надежда, любовь, — процитировал он, — но любовь из них больше»[31].

— В наше время слова эти несколько устарели.

— Тем не менее лучше все равно не скажешь, мастер Шардлейк. Напомните обо мне Эллен, когда увидите ее. А сегодня я поставлю в своей церкви поминальные свечи — за упокой души вашего друга Джорджа Ликона и его воинов. Зажгу в их память настоящий костер.

Он положил трясущуюся ладонь на мою руку. Однако прикосновение это меня не утешило.

Глава 51

Мы с Бараком вернулись в Лондон через пять дней, в знойный полдень двадцать седьмого июля, проведя в отъезде почти целый месяц. Расплатившись за лошадей в Кингстоне, последнюю часть своего пути мы проделали, как и его начало, по воде. Откровенно говоря, даже прилив на реке пробуждал во мне недоброе чувство, хотя я всячески и пытался скрывать это.

Мы прошли через сады Темпла. Скоро Дирик вернется в свои палаты… Если Эмма вдруг обнаружится, придется связаться с ним, чтобы оформить мне передачу опеки над ней, вернее, над Хью, каковым является в глазах суда эта девушка. Но если она так и не объявится, то ничего больше сделать я для нее не смогу.

На Флит-стрит и Стрэнде все осталось как было. Ватаги уличных парней в синих рубахах без смущения изучали прохожих, расклеенные по стенам плакаты предупреждали о французских шпионах. Лодочник сообщил нам, что на юг уходят все новые и новые отряды солдат: французы по-прежнему стояли в Соленте.

Барак пригласил меня к себе домой, поздороваться с Тамазин, однако я посчитал, что супругам будет приятнее встретиться с глазу на глаз, а потому отказался и направился в собственные покои. Мы расстались внизу Канцлер-лейн. Помощник пообещал мне, что придет туда завтра утром. Так что я проследовал дальше и свернул в ворота Линкольнс-Инн. Надо было проверить, как обстоят там дела, а заодно и обдумать, как поступить с Колдайроном после возвращения домой.

В летнюю жару в Гейтхаус-корт было душно и пахло пылью. Внутри квадрата красных кирпичных зданий во всех направлениях расхаживали клерки и адвокаты. Здесь не было заметно никаких следов войны. Знакомая обстановка заставила меня расслабиться и облегченно вздохнуть. Еще из Ишера я послал Скелли записку, предупредив младшего клерка о своем возвращении, и сейчас он с улыбкой поднялся мне навстречу:

— Рад видеть вас, сэр! Все ли с вами в порядке?

Судя по нерешительной нотке в его голосе, можно было понять, что мое лицо еще хранило отпечаток пережитого.

— Да, вполне. А как ваши дела? Как жена и дети? — стал я расспрашивать Скелли.

— Слава богу, все мы пребываем в добром здравии.

— А что нового в Линкольнс-Инн?

— Все хорошо, сэр. Есть несколько новых дел для рассмотрения на следующей сессии.

— Вот и ладно. — Я вздохнул. — Новая работа будет мне полезна.

— Мы слышали о том, что французы попытались захватить остров Уайт и что «Мэри Роуз» затонула на глазах короля. Из Лондона в Портсмут посылают еще пятнадцать сотен солдат…

— Да, когда мы возвращались, на Портсмутской дороге было полно солдат и повозок.

— Никто не знает, что будет дальше. В тот же самый день, когда погибла «Мэри Роуз», на Темзе взлетел на воздух другой корабль. Некоторые говорят, что его якобы взорвали французские лазутчики, а другие утверждают, что за его пороховым погребом просто не было должного надзора…

— Последнее объяснение кажется мне более вероятным. И что, много погибших?

— Много… Сэр, вы здоровы?