Каменные человечки

Дэвид вышел из клиники опустошенным и разбитым. Дела шли все хуже. Видения становились все более яркими и неуправляемыми. Более того, по словам матери, он, Дэвид, говорил и делал то, чего не мог ни вспомнить, ни понять, ни объяснить. Мать терпеливо ждала в машине, и, глядя на нее, он спросил себя, надолго ли еще его хватит. Сумеет ли он и дальше контролировать себя. Вслед за этой мыслью пришла другая, даже более пугающая: если это не видения, а реальные события, какие еще ужасы могут случиться?

12

По ступенькам Чикагского музея естественной истории Прюсик поднялась торопливо и с некоторым волнением. Пять месяцев назад она серьезно оконфузилась на подиуме во время торжественного мероприятия по случаю завершения реконструкции экспозиции на втором этаже. Даже теперь при воспоминании о том неприятном эпизоде она невольно поежилась. Да, слово «оконфузилась», пожалуй, не вполне точно характеризовало случившееся. Вернее сказать – опозорилась.

Вечер начался вполне гладко. Обычно ей нелегко давались праздные разговоры, общение с людьми, которые, как правило, присутствуют на такого рода мероприятиях, – супербогатыми, разодетыми патронами музеев, – но в тот раз она по какой-то необъяснимой причине не испытывала неловкости и чувствовала себя раскованно. Возможно, дело было в том, что событие назначили на вторник, день, когда публику допускали бесплатно, и среди присутствующих оказалось немало «нормальных» людей, смешавшихся со смокингами и вечерними платьями. А может быть, сыграл свою роль тот факт, что Кристина в кои-то веки сменила брюки и удобные «оксфорды», более подходящие для работы, на туфли на каблуках и чудесное серо-зеленое платье под цвет глаз и чувствовала себя привлекательной. К тому же, помимо всего прочего, она привыкла выступать на публике.

Ей предложили рассказать о том, какое влияние музей оказал на нее как в личном, так и в профессиональном плане, что польстило ее самолюбию, а уж произнести вдохновляющую речь ей не составляло никакого труда. Однако в какой-то момент все пошло не так.

Через тридцать секунд после начала выступления Прюсик повернулась и эффектным жестом указала на выставочную витрину у себя за спиной. Повернулась и замерла.

Выполненная в натуральную величину экспозиция представляла сцену в джунглях Папуа – Новой Гвинеи, выполненную специально для открытия выставки «Океания». В густой зелени тропического леса скрывался тот, кого она не разглядела, пока ждала своего выхода, – мускулистый воин в блестящей сине-зеленой маске из перьев на лице. На шее у него висел резной каменный амулет, поблескивающий в ярком свете ламп.

Воин, маска и камень-амулет мгновенно перенесли ее в бассейн реки Турама, где она и застыла, словно сама обратилась в камень. Опомнившись через несколько секунд, Кристина повернулась к аудитории и обнаружила, что не может произнести ни слова. В конце концов она ушла со сцены под разрозненные аплодисменты недоумевающей публики.

Теперь она опаздывала на назначенную на десять часов встречу с Ноной Макгоуэн, занимавшей в музее должность ботаника. Услышав по телефону звонкий голос, Прюсик подумала, что по ошибке набрала домашний номер и ей ответила дочь Ноны. Макгоуэн был экспертом по флоре Среднего Запада и главным консультантом по коллекции дендрария Чикагского университета. Кристина надеялась, что она не слышала о фиаско на премьере в апреле и уж тем более не стояла среди озадаченных гостей. Впрочем, сейчас ее привели сюда дела, на которых и следовало сосредоточиться.

Близился сентябрь, а она все еще возилась с семенами и частичками краски. То есть занималась тем, чем занимается следователь, когда дело уже успело остыть. Так, по крайней мере, сказал Торн. Накануне, когда она перекусывала сэндвичем, он зашел к ней в кабинет и пришлепнул к настольной лампе красный листочек для заметок, на котором безупречным почерком и пером «Monblanc» было написано: «Кристина, все еще жду отчет. Спасибо. Роджер».

Во что превратилась оперативная работа? Времени не хватало ни на что, кроме как на чертовы отчеты, отвлекающие от настоящего дела. Постоянно приходилось волноваться из-за того, как представить начальству то или иное решение.

Кристина вздохнула, понимая, что надо поднажать. Торн не забрал у нее дело, но ее не оставляло ощущение, что он это сделает – это лишь вопрос времени.

Макгоуэн сказала, что ей нужно пройти до конца южного крыла, мимо экспозиций «Расцвет млекопитающих» и «Заря человечества». Дверь кабинета находилась рядом с крадущимся алебастровым львом.

Сквозь стеклянную крышу просачивался тусклый свет. Прюсик постучала в дверь из матового стекла с надписью «Отдел ботаники. Вход только для сотрудников».

– Специальный агент Кристина Прюсик. – Она протянула руку открывшей дверь женщине.

– Зовите меня Нона. – Хозяйка кабинета взяла ее руку в обе свои. На ней были коричневые рабочие брюки и твидовый пиджак, хорошо соотносившиеся с лицом человека, подолгу бывающего под открытым небом. Когда она улыбалась, во всех нужных местах появлялись морщинки.