Каменный фундамент. Рассказы

Ах, все же скорее бы Орон!

Разговаривать больше не хочется. Надо терпеливо ждать. Еще раз — ждать. И вслушиваться, как стучит мотор. И вглядываться, впиваться глазами в желтую муть реки, несущую навстречу всякий мусор, снятый с берегов подъемом воды.

…Солнце стояло над лесом уже всего лишь «на две сосны», когда «Электрон» наконец обогнул крутую излучину реки и Орон распахнулся перед ним во всей своей могучей красоте и силе.

Порог гудел и злился, выбрасывая в подпорожье клочковатую, словно изжеванную пену. Отталкиваясь от каменных залавков, косые валы катились один за другим, порой суетно сшибались в тесной стремнине и тогда каскадами тяжелых брызг взлетали кверху. Длинный, многоступенчатый, неопытному человеку он показался бы сплошным бурлящим месивом из пены и клыкастых черных камней, преградой, через которую ничто живое не переступит. Но сургутские сплавщики знали — и знали Полозов и Рум, — где Орон только мрачно бесится, пугает, где не шутя грозит верной гибелью, а где готов и пропустить умельца, смельчака, не нанеся ему вреда.

Опаснее всего был ход реки у левого берега, весь в гнездах острых подводных скал, местами щетинисто выползавших наружу. Попасть туда, сплывая вниз по течению, значило плоту быть распущенному по бревнышку, лодке или катеру — разбитым в щепки.

И вот там, именно там, посреди белокипящего хаоса, на узенькой полоске из гранитных обломков, сбежавшихся в один расщеленный островок, зоркий глаз Василия Рума заметил нечто живое.

— Люди… — проговорил он, запинаясь. — Даже вроде бы двое.

— Правильно, двое, — торопливо подтвердил Полозов. — Один стоит, а другой распластался на камне. Это с того самого салика.

— Черт их затащил туда! — удивленно протянул Рум. — Уж кого бы кого занесло, а стоит — это Жук. Точно!

— Точно, — согласился Полозов. И радость забулькала у него в горле. — Хорошо хоть, живые.

Черной козявкой маячил человек, возвышаясь над кипящей стремниной порога. Он размахивал руками, выкрикивал неслышные слова. Второй только чуть приподнялся на локте и тут же снова опустился, откинулся на спину.

— Жи-вы-е, — сказал Рум. — А как их снять оттуда? Это ты знаешь, Николай Полозов?

Вглядываясь в даль реки, Полозов молчал.

— Спрашиваю: знаешь?

— Не знаю… К этому залавку отсюда никак не прочиться. Сразу напорешься, как на шило. Камни острые.

— А хотя бы и тупые, — проворчал Рум.

Неожиданно повалил рулевое колесо вправо, погнал катер по направлению к гранитному «середышу» — островку, на котором маячили люди. И засвистел беззаботно, словно бы выводил «Электрон» на тихий плес.

Полозов понимал, что пробиться к островку и взять с него людей на борт катера, конечно, невозможно. А как же быть? Спокойно проплыть стороной, идя по своим делам? Да это же… Вернуться в поселок за подмогой? Нет, только время зря потеряешь. Сама «Фурия» тут будет бессильна — течением в камнях извертит хоть кого. Разобьет. Вот тут и думай, решай. А вода в Сургуте все прибывает. Поднимется еще на полметра — и смоет…

Рум, весело посвистывая, крутил рулевое колесо. А катер, казалось, как рыба виляя хвостом, медленно пробирался к цели среди торчащих из воды камней.

Поглядывая на кипящие вдалеке белые буруны, Полозов прикидывал в уме: «Какую-то малость вперед можно еще подтянуться. Сбиваясь все вправо, вправо, можно зайти по струе как раз напротив островка, стать на полных оборотах винта, затаиться под тем вон камнем. Д-да… Но дальше-то ведь — ни шагу. До островка останется метров двести. А это все равно что пятьсот, что три тысячи…»

— Эх, вертолет бы! Поддеть их там крючком за шиворот.

Беззаботная веселость Рума вдруг передалась и Полозову. Захотелось поболтать, побалагурить.

— За мотором поглядывай, — в ответ сердито грохнул тяжелым басом Василий Рум. И Полозову стало ясно, что веселость у Рума напускная. Гонит он катер вперед совсем не как попало, а имея какой-то свой, особый и твердый расчет, которым пока не хочет вслух поделиться. — Ты понял? Мотор, гляди, чтобы не заглох. Конец ведь нам тогда.

У Полозова сразу стянулась кожа за ушами так, что стало больно. Выходит, Васька решил ломиться в самые буруны, в камни! Ну хорошо — туда. А как потом обратно? Вниз по течению уже не славируешь. В клочья изрежет, раздерет железное днище «Электрона» острыми гранитными ножами.

Он молча скользнул вниз, к мотору. И в этот же миг накатился первый большой вал, пока еще отлогий, широкий. «Электрон» неохотно приподнялся, а потом, чуть помедлив, клюнул носом. Шипя, покатилась в стороны разбитая пузырчатая волна.

— Выдюжишь?.. Выдюжишь?.. — бормотал Полозов, ощупывая горячий, точащийся маслом мотор, поглаживая «самые больные» места у него. — Давай, давай…

Ему хотелось быть наверху, видеть и слышать. Но если заглохнет хотя на минуту мотор — все погибло. Люди на островке и люди на катере. Надо быть тут, надо нидеть и слышать только мотор, и ничего больше.