Каменный век деревянных людей

Почти от побережья начинались густые лесные заросли.

Отряд вступил под сень высоких Неподвижных Собратьев.

– Нет, я бы так не смог! – Чер озирал нависавших над ним гиганторов.

– Как? – не понял Виш.

– Всё время стоять на одном месте. Пусть с высоты такого роста далеко видно, но всё равно: из года в год в неподвижности. Почему они стоят на месте?

– Не знаю, – покачал головой Вурч. – Так решил Перворосток. Одни перемещаются, другие – нет.

– Но они не последовали за Ним! Они вообще Его не знают! Они не ходят и не разговаривают.

– Наверное, здесь более плодородная почва, и она истощается не так быстро, как у нас, – сказал Вурч. – У здешних жителей нет необходимости часто менять место обитания, им хватает еды, даже если они неподвижны. Ты же видишь, здесь земля сплошь укрыта травами, а у нас и самый малый кустик вынужден ежедневно переползать с места на место в надежде найти пропитание.

Виш вспомнил родную землю, взрыхленную тысячами ногокорней, землю, в которой почти не осталось питательных веществ и которую следовало постоянно удобрять, используя любые возможности.

Да, по сравнению с родными местами здешние края выглядели куда благодатнее. Вишу захотелось разуться, зарыть ногокорни поглубже в землю, и питаться, питаться, питаться!

«Но что ты сделаешь, если придут гусеницы? – спросил он сам себя и сам же ответил: – Придётся вытаскивать ногокорни из земли и обороняться!»

– Тут, похоже, совсем нет люрасов, – заметил Берз. – Ни протоптанных дорог, ни тропинок.

– И побережье пустое, – подхватил Люц.

– И гусениц не видно, – пожал плечами Яч.

– Смотри, сглазишь! Зачем они тебе нужны? И без них хорошо.

– А для чего же мы сюда приплыли? Разве не для того, чтобы сражаться с ними?

– Отдохнём! – Люц упал в густую траву. – Дома никогда не удается так…

– Встань! – жёстко приказал Вурч. – Ты мнёшь маленьких Неподвижных Собратьев!

– Но, герб командир! – возмутился Люц. – Тут нет чистой земли, везде растут маленькие! Где же полежать? Ни корни пустить, ни прилечь. Сплошные Неподвижные Собратья.

– Может, потому здесь нет разумных, что Неподвижные Собратья не подпустили их к земле, и они все умерли?

– Да ну, умерли! Что же они, одним солнцепитанием да корневсасыванием живут? Быть не может! Рот-то у них есть?

– Должен быть, – ответил Чер. – Иначе как они назовут себя разумными?

– А может, их сожрали гусеницы? – предположил Берз. – Сожрали всех – потому и плывут к нам. А Неподвижные Собратья – невкусные.

– Есть мнение, что гусеницы нападают только на разумных существ, – авторитетно заявил Люц.

– Ну, тогда тебе бояться нечего, – бросил Чер.

«А как же Перворосток?» – мелькнула у Виша мысль.

Должно быть, о том же подумали и остальные, потому что разговор сразу утих. Вурч перестал обращать внимание на упавших вповалку бойцов. Но сам ложиться не стал. Ходил, озирая окрестности, и с неодобрением поглядывал на лежащих.

Остановился подле Люца. Тут малость придремал, закрыв глаза. Но с головой его что-то творилось: листьеволосы, один за другим, сами собой сворачивались в трубочки.

Заинтригованный, Вурч присел на корточки перед Люцем. Тот почувствовал взгляд командира и открыл глаза.

– Что такое? – недоумённо спросил он, глядя на озабоченное лицо Вурча.

– Да вот, смотрю, что творится с твоей головой.

– А что с ней творится? – Люц поднял ветверуку к голове, и, ощутив вместо плоских листьеволос кудряшки, вскочил и начал ругаться. Ну, командира в подобных шутках он обвинить не мог, поэтому все негодующие взгляды достались Черу. Но тот находился далеко, и был удивлён случившимся не меньше Вурча.

Люц попытался отряхнуть голову и распрямить скрученные листьеволосы. Маленький чёрный жучок – заметил Виш – упал с головы Люца и затерялся в густой траве. А Люц остался стоять в кудряшках.

– Люц! – провозгласил Чер, – У тебя не голова, а море! И её штормит. Она вся в барашках!

– Это жучок, – сказал Виш, улыбаясь, и не понимая, что произошло. – Жучок завил Люца!

Все захохотали.

– Люц! В императорской парикмахерской так не сделают!

– Ай да жучок! Надо бы отловить пару – озолотимся!

Люц, озираясь, смотрел на смеющихся товарищей. И осторожно притрагивался к новой курчавой шевелюре.

– Подождите! – Вурч поднял ветверуку. – Всё не так просто!

Он раскрутил один завиток на голове Люца, вытряхнул на ладонь и показал окружающим маленькое беленькое яичко:

– Жучок отложил яйца.

– И что делать? – дрожащим голосом проговорил бледный Люц.

– Придётся срезать листьеволосы, – развёл ветверуками Вурч. – ты же не хочешь, чтобы тебя съели заживо?

Люц, кивнув, согласился.

Вурч кремнёвым ножом аккуратно соскоблил листьеволосы с головы Люца.

Над лысым Люцем никто не потешался. Шутки прекратились. Жучки оказались более опасными, чем гусеницы.

Чер, правда, попытался пошутить, сказав, что выведшиеся из яичек жучки вряд ли сделали бы больше, чем Вурч, но шутка получилась не вполне удачной. Никто не засмеялся, и Чер, сжав плечо Люца, пустился в пространные рассуждения о том, что, как он слышал, где-то далеко-далеко на севере…

– Но не слишком далеко, потому что совсем далеко никто не живёт, – поправился Чер. – Там очень холодно, земля белая-белая и твёрдая, ногокорни не проникнут. Так вот, в том близком далеке живут племена люрасов, которые при наступлении холодного времени года зарывают ногокорни в землю, сбрасывают листьеволосы – лысеют – и замирают в неподвижности. Засыпают. И спят всё холодное время, ожидая тёплых дней. А потом снова начинают двигаться, когда солнце пригреет посильнее.

– Удивительные места… – прошептал Виш.

Люц, прислушиваясь, слегка повеселел, и лишь время от времени осторожно трогал ставшую лысой макушку.

– Ничего! Снявши голову – по листьеволосам не плачут! – заявил напоследок Чер и отошёл от Люца.

– Что ты имеешь в виду? – покосился на него Вурч.

– Жизнь солдата – сплошные опасности, – туманно пояснил Чер.

– Подъём! – скомандовал Вурч.

Воины вновь отправились на поиски гусениц. Неширокие полянки сменялись густым лесом. Вурч старался не отходить далеко от моря и поэтому вёл отряд, как ему казалось, параллельно береговой линии. Он надеялся отыскать место, откуда отплывают гусеницы, и потому тщательно приглядывался: нет ли поблизости воды? Поэтому гусениц заметили другие.

– Смотрите, гусеницы! – прошептал Гач, указывая вперёд. От неожиданности он не крикнул, а прошептал.

– Уже? – прошипел Яч, вытаскивая из-за плеча пику.

– Гусеницы, гусеницы! – по колонне прокатились тревожные возгласы.

Действительно, повсюду на ветвях диких собратьев сидели огромные гусеницы. Они отрывали острыми зазубренными челюстями куски листьев, и, громко чавкая, поглощали их. Капала густая сокровь. Виш чувствовал, как неподвижные собратья стонут, но не могут сопротивляться пожирающим их врагам.

Смотреть на страдания Неподвижных Собратьев было невыносимо.

– Нет, я так не могу! – Берз подскочил к ближайшей гусенице и замахнулся копьём.

Гусеница неохотно оторвалась от еды и на всякий случай встала в позу угрозы: широко раздвинула челюсти и приподнялась, чтобы отогнать непонятное, не виданное ранее существо.

Она вела себя почти как неподвижная мишень.

– Новобранцев бы сюда, на обучение, – лениво процедил Чер.

Берз секунду выбирал, куда лучше вонзить пику, а затем с силой вогнал остриё в гусеницу.

Гусеница свалилась с листа и закрутилась на месте. Почти тотчас начали извиваться и другие гусеницы. Вся роща пришла в движение, деревья угрожающе зашевелили ветвями. Несколько гусениц сверзились с листьев и упали на землю.

– Бей их! – пронёсся клич.

Люрасы набросились на гусениц.

Виш подскочил к ближайшей гусенице, и, пользуясь тем, что та не обращала на него внимания, а продолжала извиваться, будто разделяла боль раненой товарки, начал наносить ей удары мечом. Достаточно беспорядочные: из-за резких движений гусеницы трудно с ходу попасть в нужное место, чтобы умертвить её.

Вскоре Виш оказался полностью забрызганным гусеницыной кровью, но зато гусеница перестала двигаться и бессильно распласталась на траве.

– Что такое? – изумился подошедший Вурч, которому, похоже, не досталось ни одной гусеницы. – Они совсем не нападают!

– Мы спокойно перебьём всех! – обрадовался Виш.

Но перебить гусениц оказалось делом чрезвычайно трудным. С теми, что свалились на землю, или находились на нижних ветвях, управились легко. Но остальные, как по команде, прекратив извиваться, полезли выше, словно осознав, что опасность исходит с земли.

– Лезть за ними? – поёжившись, предложил Чер. – Я никогда не лазил по Неподвижным Собратьям. Скалы – другое дело. А тут…

– Не полезем! – отказался Вурч. – Придётся одной рукой держаться, а другой – бить врага. Так легко упасть… или повредить пикой или мечом Неподвижного Собрата. Чем в этом случае мы будем отличаться от гусениц? Приплыли, чтобы помочь, а сами… Пойдём, поищем место отплытия гусениц. Это важнее.

– Так что, оставим их? – махнул мечом Берз. – Пусть пожирают Неподвижных Собратьев?

– Ты же видишь, гусеницы высоко, их нелегко достать. Надо реально оценивать обстановку. Будь они на земле…

– Командир! – вмешался Чер. – Мне кажется, гусениц несколько больше, чем мы представляли…

– Да, я ошибся, – спокойно признал Вурч. – Но я ошибся и в другом: я думал, что гусеницы будут отчаянно сопротивляться. Хотя бы как у нас дома.

– Это так, – почесав затылок, согласился Чер.

– Вот видишь, – улыбнулся Вурч, – одна ошибка уравновесила вторую. Пусть гусениц больше, чем я предполагал. Зато они не сопротивляются. Мы будем бродить от одного скопления гусениц к другому и убивать тех, до кого сможем дотянуться. Потом возвращаться на старое место и добивать вернувшихся вниз.

– Ежели они будут от нас удирать, – заметил Чер, – мы все ногокорни собьём.

– До каких пор бродить? – спросил Берз.

– Пока не уничтожим всех, – спокойно сказал Вурч.

– А если всех не удастся уничтожить?

– Тогда вернёмся домой и доложим.

– Боюсь, это случится не раньше, чем через год, – покачал головой Берз.

– Но уже сейчас видно, что сюда можно переселяться, – продолжил Вурч. – Земля здесь плодороднейшая! Мы неожиданно открыли новое место для колонизации. А с гусеницами разберёмся попозже. Как вы к этому относитесь?

Воины одобрительно зашумели.

Виш украдкой выпустил ногокорни и, раздвинув траву, впился в тёплую мягкую землю.

Вкус почвы заметно отличался от того, к которому он привык. Здесь земля казалась очень жирной и питательной. Уже спустя недолгое время Виш почувствовал, что насытился. Мало того, здешняя земля пьянила. В ней будто парили капельки аммиака.

«Хорошо в длительных походах, – подумал Виш. – Никогда не устанешь: остановился, всосал, сколько надо – и снова в путь».

– Ну что, поищем следующую партию непуганых гусениц? – предложил Чер.

Искать пришлось недолго. В соседней рощице, куда пришли люрасы, обнаружилось новое засилье гусениц. Но они точно так же не реагировали на атакующих.

Эти гусеницы отличались от предыдущих: совершенно голые, без волосков, чисто зелёного цвета. Они сидели на ветвях, глупо тараща на проходящих бессмысленные глаза. Куда же делся их знаменитый гипнотизирующий взгляд?

– Этих легко убивать, – протянул Чер. – Пика не запутается в причёске.

– Ты сначала убей! – скривился Люц.

– Почему они не нападают на нас? – выразил всеобщее недоумение Берз.

– А зачем? – криво усмехнулся Вурч. – Еды у них вдоволь.

– Может, и мы не будем трогать их? – испуганно предложил Топ. – Вон как их много!

– И пусть едят Неподвижных Собратьев? – разъярившись, прорычал Кус. – Чего мы дождёмся? Что они сожрут всех, включая мангров, а затем примутся за нас?

– А мангры защищают землю от моря… – прошептал Виш.

– Мы приехали сражаться, так давайте сражаться! – выкрикнул Яч и бросился к ближайшей гусенице. Он удачно достал её пикой и принялся добивать мечом – ошарашенное падением с листа ужасное создание не смогло сопротивляться.

Остальные присоединились к Ячу.

И снова воины посбивали тех, до кого смогли дотянуться, оставив прочих на месте.

Поведение здешних гусениц разительно отличалось от поведения тех, с которыми боролись на родине. Они не атаковали, а либо вообще не обращали внимания на чужаков, либо глупо таращили чёрные немигающие глаза, но не более. И лишь в отдельных случаях слабо реагировали, но не нападая, а как бы пугая приближающегося. И – странное дело – Виш перестал бояться гусеницыных глаз. Да, их загадочный чёрный блеск притягивал взор – но не более. Ни о каком гипнотизирующем воздействии и речи не шло.

– Ленивые они какие-то! – выругался Люц. – Или больные.

– Ага, больные! – кивнул Чер. – Ишь, как листву трескают. Только челюсти стучат. Лечатся.

Добив последнюю гусеницу, до которой смог дотянуться, Берз произнёс:

– Да, работёнки навалом! Пожалуй, и зазимовать придётся.

– И пусть! – подхватил Яч. – Места здесь обильные, тёплые, благодатные. Перезимуем! А может, тут и зимы вовсе нет.

Берз замолчал и принялся оглядываться по сторонам, словно выбирая место для поселения.

– Смотрите, какие тут красивые Неподвижные Собратья! – дрогнувшим голосом произнёс он, указывая на соседнюю полянку.

Все перебежали туда.

Большие белые и розовые цветы обступили люрасов. Таких никто никогда не видел. Высокие, выше люрасовского роста, они слегка покачивали лепестками.

– Как они пахнут! – прошептал Берз, потянувшись к лепестку.

Капля нектара сорвалась с венчика и окатила Берза с головы до пяток.

– Спасибо! – растроганно прошептал Берз, облизывая губы. И вдруг переменился в лице. – Ребята, да она сладкая!

Началась оргия. Люрасы окатывали друг друга нектарной водой из цветов, наклоняя их, глотали божественный напиток.

Вурч благосклонно смотрел на резвящихся подчинённых. Вода – это всегда хорошо. Пусть и сладкая. Вода – это сила.

– Тут, наверное, живёт сам Перворосток! – благоговейно произнёс Люц, отдуваясь.

– Не говори глупостей, – криво усмехнулся Вурч. – Не забывай, что именно отсюда приплывают гусеницы!

– О гусеницах-то мы и забыли, – пробормотал Чер, озираясь. Но всё было спокойно. Гусеницы спрятались.

Вскоре все оказались перепачканными цветочным соком и слегка липли друг к другу и к снаряжению.

– Вот и хорошо! – провозгласил Чер. – Оружие из рук не выпадет!

Мелкая мошка закружилась над ним, намереваясь и себе урвать кусочек от всеобщего пиршества. Но Чер не позволил: махнув ветверукой, словил мошку, прилипшую к тыльной стороне ладони, и под всеобщий смех слизнул.

– Идём дальше! – скомандовал Вурч. – Поищем место отплытия гусениц.

– Неужели здесь совсем нет разумных?! Надо скорее переселяться сюда! – заволновался Люц. – Тут столько еды…

– Не думаю, что здесь добавится разумных, если ты сюда переселишься, – покачал головой Чер.

Люц обиделся и замолчал. Остальным понравилось предложение о скором переселении, и они принялись обсуждать детали по ходу движения.

– Переселиться-то неплохо, а гусеницы?

– Перебьём!

– Ты что! Их тут видимо-невидимо!

– А нас что, мало? Воины мы или не воины?

– Мы уничтожим всех! И заживём!..

– Да, почва здесь хорошая. Кое-кто попробовал и не прочь остаться.

– Прямо сейчас? Не возвращаясь домой?

– А что? Что тебя держит?

– Здесь больше солнца, иной воздух, иная вода. Я бы остался.

– А гусеницы? – вновь вспомнил кто-то.

– Да, и гусениц здесь больше, – задумчиво согласился Вурч, слушая разговоры. – Надо найти место, откуда они отплывают. Надо выполнить свою задачу: обезопасить родные места от гусениц.

– Найдём! Оно не может быть слишком далеко.

– Ты видишь, тут много самых разных гусениц. Но таких, что приплывают к нам, я что-то не вижу.

– Помнится, кто-то высказывал мнение, будто у гусениц имеется своя цивилизация, – вскользь заметил Берз.

– А почему они не пользуются орудиями труда?

– Значит, это биологическая цивилизация. Вдруг у них такое же табу на использование орудий труда, как у нас – относительно Неподвижных Собратьев?

– Это теоретический спор, – устало заметил Вурч. – И я боюсь, что истину мы никогда не узнаем. Мы с ними слишком разные. Сколько лет спорят о гусеницах, а до сих не пришли к единому мнению. Как изучать существо, у которого при виде тебя возникает одно-единственное желание: сожрать? Как в таких условиях искать общий язык?

– Общий язык – это их язык, поджаренный нами, – заметил Чер, вызвав всеобщий хохот.

Люрасы вышли на открытое пространство: лес неожиданно закончился. Вправо и влево расстилалось широкое поле. А за ним, вдалеке, виднелись полоски следующих лесов. Правая казалась чуть ближе.

– Куда пойдём, командир? – осведомился Берз. – Может, двинемся вправо? Там, по другую сторону от мангров, может находиться то место, которое мы ищем.

– Пожалуй, ты прав, – кивнул Вурч. – Сколько ни идём вдоль берега, а ничего не встречается. Я думаю, тут должен быть какой-то залив, а в него должна впадать река. Плотики явно растут в пресной воде, морская им не по вкусу и они быстро вянут. Наверное, мы с самого начала пошли не туда.

Люрасы двинулись по полю. Солнышко пригревало так сильно, что листьеволосы у всех непроизвольно приобрели пышную форму.

– О, заколосились! – громогласно провозгласил Чер.

Ответить ему никто не успел.

Стайка мрачноватых мелких насекомых закружилась вокруг.

– Кыш, кыш! – Люц, печально знакомый с представителями местной фауны, закрутил лысой головой и заотгонял ветверуками. – Ой!

Одна их мошек села ему на спину и вонзила острый хоботок. Это словно послужило сигналом для остальных: насекомые густо облепили Люца, и он завертелся на месте, отгоняя и стряхивая их.

– Стой! – Вурч схватил Люца за плечо и начал хлопать своей лопатообразной ладонью. Блошки сочно хрустели под ударами, отпадали от тела Люца, но на место одной убитой садились две-три живых.

– Бежим! – скомандовал Вурч.

– Они же летающие! – простонал Люц. – Как от них убежишь?

Но простонал, надо сказать, уже на бегу. Из многочисленных прокусов на спине сочилась сокровь. её запах привлекал всё новых и новых врагов. Но, однако, на бегу мошек садилось значительно меньше, они промахивались и пролетали мимо.

Задыхаясь, люрасы выбежали на пригорок, где сильный ветер не позволял летающим тварям безнаказанно атаковать. Некоторое время небольшая стайка безуспешно пыталась преодолеть сопротивление воздушного потока и вилась в отдалении, привлекаемая запахом сокрови Люца, затем исчезла. Надолго ли?

– Новая беда… – пробормотал Берз. – Как сражаться с мелкими кусаками? Дома таких нет…

– Сейчас пригодились бы зимние накидки, – кивнул Чер. – Тут и летом, оказывается, нужна защита…

Он замолчал, глядя на приближающегося Вурча.

– Да, командир, – обратился к нему Чер, – следует признать, что кампания складывается не столь успешно, как хотелось бы. Прийти, поубивать гусениц и вернуться – так не получается.

– А как ты думал? – пожал Вурч плечами. – Мы ведь забрались в самое логово. Но треть намеченного выполнили: пришли.

– Зато со второй частью вышла накладка. Удастся ли выполнить главную?

– Мы солдаты, – просто сказал Вурч. – И находимся в разведке. Может, сюда придётся отправлять не одну экспедицию. В противном случае мы будем вечно торчать у себя на побережье, обороняясь от приплывающих гусениц.

– Пока что мы торчим на ветру, – заметил Чер. – И как долго?

– Надо как можно быстрее скрыться в лесу. По крайней мере, там нет мелких летающих тварей.

Но добраться до леса оказалось не так-то просто.

Странный, непонятный шум послышался со стороны дальнего леса. В ту сторону дул ветер, снося звук, и потому люрасы одновременно и услышали опасность и увидели её. Как только до них донеслось жужжание, и они обернулись.

К люрасам летели ужасные тёмно-коричневые создания, издавая на лету грозные басовитые звуки: «жжу-жжу-жжу».

– Жу-жуки! – панически закричал Люц.

Откуда он взял это слово? Само вырвалось, от страха.

Жуки окружили люрасов со всех сторон. Пришлось принять бой. Но люрасы не умели отражать нападение летающего противника. А тем более ранее невиданного. Если бы вдруг объявились летающие гусеницы – и то, право, против них нашли бы, какую тактику применить. Но жуткие неизвестные создания…

Огромные, расставленные в сторону ветвистые рога, жадно разинутые челюсти – жуки с лёта падали на люрасов, сбивали с ног и вгрызались в стволотела.

Пики скользили по бронированным панцирям, или ломались, если удар оказывался достаточно сильным. Обсидиановые мечи тоже не всегда могли пробить твёрдокаменную броню. И не каждый мог заставить себя подойти к страшным созданиям, цепляющим зазубренной лапой ещё до того, как удавалось приблизиться на расстояние удара.

Паника охватила отряд. Люрасы бросились врассыпную.

Напрасно Вурч пытался остановить бегущих, потрясая пикой.

Люрасов спасло то, что нападающих оказалось не очень много, а лес был почти рядом. Жуки не могли летать в сплошных зарослях Неподвижных Собратьев, они опускались на кроны. Затем самые голодные сразу начинали пиршество, а желающие полакомиться движущейся едой сползали вниз и бросались в погоню. Но кусты и высокая трава мешали, и только поэтому люрасы смогли оторваться от преследователей.