Камера хранения

…Кто-нибудь утром сегодня совсем не проснется,
кто-нибудь тихо губами к губам прикоснется
и задохнется – как пахнет бинтами, и йодом,
и стеарином, и свежей доскою сосновой.

В утреннем воздухе пахнет бинтами, и йодом,

и стеарином, и свежей доскою сосновой,
пахнет снегами, морозом, зимой, холодами
и – ничего не поделать – черемухой пахнет.

Пахнет черемухой в утреннем воздухе раннем.

Пахнет влюбленностью,
пахнет любовным признаньем.
Что бы там ни было с нами, но снова и снова
пахнет черемухой – и ничего не поделать![10]

(Юрий Левитанский

)

Каждому доверяешь

Так много сейчас везде мотаюсь, и на московские хосписы времени остается мало, поэтому каждый приезд в один из них – это событие. Иногда приезжаешь в трудной ситуации, когда надо помочь, – и уезжать не хочется, так там все хорошо.

Хоспис в Царицыне занимает часть Царицынского парка со старыми деревьями, с массой тенистых дорожек, с отремонтированными беседками, лавочками, с фонтаном-дождем – смотришь на него, а у тебя вода шелестит у уха.

И внутри хосписа – уютно, не страшно и по-домашнему. Порадовалась, что были доделаны вещи, о которых мы говорили в предыдущие визиты, – может быть, не самые главные, но все-таки очень важные для каждого хосписа. Дверь в часовенку больше не заперта на ключ – более того, этой двери теперь просто нет, сделан вход-въезд, и часовенка всегда открыта для посетителей. Из комнаты для прощаний теперь есть специальный выход, который можно открыть изнутри ключом, чтобы, если стало невмоготу и хочется поплакать, можно было выйти в тот самый Царицынский парк с шелестящим фонтаном-дождем и поплакать вдоволь и без стеснения.

Но больше всего меня порадовали глаза сотрудников – удивительные. Смотришь – и каждому доверяешь, с каждым из них спокойно. Я так всегда проверяю себя: если я зимой на улице поскальзываюсь и падаю (а я каждую зиму обязательно поскальзываюсь и падаю), то в зависимости от того, с кем я иду, мне или комфортно протянуть руку и попросить помощи, чтобы подняться, или я начинаю колупаться, переворачиваться на коленки, вставать сама, потому что не хочется быть беспомощной рядом с человеком, с которым оказалась рядом.

Так вот в Царицынском хосписе я бы обязательно протянула руку каждому сотруднику, если бы упала, или даже пока еще не упала – протянула бы, чтобы не упасть. Это важно.

Преодолеть страхи

Мы всю жизнь чего-то боимся. То пару в школе получить, то порвать колготки на важной встрече, то собеседование завалить, боимся не успеть купить всем подарки к Новому году. Жизнь себе отравляем этими дурацкими страхами. Папа моего мужа Ильи всегда всем нам говорил: «Главное, ребята, ничего не бойтесь». А я уже давно мечтаю быть старой. Почему-то мне кажется, что старые люди ничего не боятся, все в их жизни уже было. Всё пережили, всё прошли, даже войну.

Но это не так. У пожилых людей масса страхов. Если больному предстоит госпитализация в хоспис – это страшно. В хосписах пациенты боятся, что уже никогда не попадут домой. Люди боятся бездушных больничных палат, потому что привыкли к своей спальне с ковром на стене, к своему постельному белью, к надоедливому тиканью будильника на тумбочке, к пульту от телика, к собаке, с которой нужно гулять в любую погоду. Боятся больничных холодных звуков: равнодушной больничной швабры, чужого шумного лифта, бряцающих металлических инструментов, резкого окрика санитарки.

Если откровенно проговаривать с пациентами их страхи, то окажется, что многие боятся боли, беспомощности, запаха больного тела. Преодолеть эти страхи бывает тяжело. Для этого мы и работаем.

Вся суть хосписной помощи – помочь тяжелобольному человеку почувствовать себя в наших стенах в безопасности, как дома. Без боли, без стыда и унижения, одиночества и страхов прожить оставшиеся дни своей жизни со всей ее полнотой.

Остаются воспоминания

Сегодня в хоспис госпитализировали мамину давнюю-давнюю подругу. Они подружились еще в 1970 году, а то и раньше. Я смотрю на нее – а вспоминаю маму.

Сколько всего нам остается от любимых людей… Остаются воспоминания о них, остаются их друзья, остаются их вещи, записи, остаются любимые рецепты, от кого-то остается, доставшись по наследству, голос, смех, от кого-то привычки или осанка, кто-то научил вывязывать пятку на носке, кто-то штопать, кто-то водить машину…

Живем, взрослеем и обрастаем благодарностью к тем, кого уже нет. До чего ни дотронусь, о чем ни подумаю – всюду ушедшие любимые люди.

Делаю перестановки и двигаю мебель – вспоминаю тетю Лилю.