Камертон Дажбога

— Безусловно, голубчик, — протянул костлявые руки к Григору дед, а глаза его загорелись синими огнями. — Я сам всю жизнь думал над этой проблемой. Только мои рассуждения имеют скорее мистериальный характер, оккультный, а не научно-технический. В понятиях времени-пространства — бездна субъективных факторов. Я не знаю, как решает эти проблемы ваша наука.

— Я не специалист, но расскажу все, что знаю. Кстати, вы не назвали своего имени и фамилии. Хотя, может, это вам не нравится?

— Почему же, — доброжелательно успокоил меня дед. — Зовут меня Сергей, фамилия — Гореница. Доктор космогонии. Имею десятки философских трудов в области проблемы происхождения миров, сути эволюционных процессов, значение мысли и многое другое.

Меня будто молотком стукнуло по темени. Возможны ли такие случайности? Сергей Гореница? В другой реальности? Но гораздо раньше родился, чем тот — наш Гореница. Его интересуют те же проблемы. Неужели это он? А что, если мистификация? Спецслужбы использовали то, что я им сказал… и подсунули лже-Гореницу. Чтобы вызвать меня на откровенность. Впрочем, что они узнают? То, что я уже сказал.

Ладно. Надо быть внимательным. Больше извлечь из этого деда. Если действительно это Гореница, то, может, он сумеет помочь. Пока — избегать полной откровенности. Пусть сначала сам раскроется.

Седой мужчина, назвавшийся Гореницей, наблюдая за странной моей реакцией, удивился.

— Что вас озадачило? Что я не очень похож на космогониста? Да еще и доктора? На это есть причины. Позже узнаете. Тем более в последние годы я отошел от научных кругов, начал работать в сельской школе. Меня заинтересовала сказка, легенда, фольклор. И чистая детская психика частности.

— Я заметил это, — признался я. — Когда проснулся, услышал, как вы обращаетесь к детям… что-то о сказке…

— И решили, что я шизофреник? — тихонько засмеялся он. — Ну-ну, не надо оправдываться. То же самое думают врачи и мои коллеги.

— Но я не понимаю, при чем здесь сказка и наши разговоры о тайнах времени-пространства.

— О! — поднял он назидательно пальца вверх. — Сказка, миф — это поразительный ментальный заряд тысячелетий. Почему никто не задумывается над тайной долголетия сказки? Гибнут воспоминания о великих деятелях, исторические манускрипты, информация о тех или иных открытиях, славных людях, а какая-то примитивная сказка живет тысячелетиями. Почему?

— Потому что она нужна детям, — сказал я. — Значит, в ней есть вечная потребность. Как в воде, в куске хлеба.

— Это лишь часть правды, — одобрительно кивнул старик. — Более глубокая истина в том, что сказка — творение самого Логоса, ядро Божьего замысла. Поэтому она нерушима. Человек бессилен уничтожить то, что сформировано Небесным Разумом. Но беда в том, что мы пользуемся сказкой вульгарно. Примерно так, если бы самоцветом выскребать грязь со стола или ковыряться в зубах. В то время как самоцвет может стать украшением царской короны и стать образцом красоты, или разрезать твердое стекло. Это — отдаленный пример. Я утверждаю, что сказка может стать основой высшего гнозиса, глубочайшего знания, быть родоначальником небывалой цивилизации. Однако это надо понять.

Наш разговор перебили. Пригласили к завтраку.

… За один день произошло так много, что даже не знаю, с чего начать. Попробую по порядку.

Нас с дедом (не поворачивается язык называть его Сергеем Гореницей) завели в просторную столовую. Санитары показали свободные места за столом на четырех человек. Я осмотрел помещение, везде были только мужчины — старые и молодые. Ни одной женщины, кроме нескольких санитарок, которые разносили завтрак (гороховое пюре и кофе с молоком). Стало грустно. Я подумал, что моих девушек, возможно, не так просто будет увидеть.

Вокруг стоял шум, гам, за столами кипели страсти, дискуссии. Гореница коснулся моего рукава.

— Садитесь. Еще успеете насмотреться на экзотичных туземцев.

Я сел, начал рассеянно есть гороховое блюдо, которое, на удивление, оказалось довольно вкусным. Напротив меня за столом сидел мужчина лет сорока с отстраненным взглядом. Лицо мятое, волосы непричесанные. Затем его взгляд остановился на мне, мягкая улыбка коснулась сухих губ.

— Новенький?

Я кивнул.

— С какой планеты?

Я растерянно молчал. Гореница подмигнул.

— Я же говорил вам. Мы на космодроме. Надо осознать это и вести себя соответственно. Наш сосед опытный путешественник по Вселенной.

— Да, это правда, — утвердительно сказал сосед. — Мое имя Олафран Гнеосий тун Домбассиад, магистр шестимирного Космоса двадцать седьмого посвящения.

Я обратил внимание, что он произносит головокружительные наименования четко, быстро, точно: вероятно, давно привык к ним. Вдруг мне почему-то захотелось включиться в эту безумную игру, и я, приложив ладонь к груди, сказал:

— Меркурий Сио Араиуар, к вашим услугам. Космоследователь Главного Координатора Системы Ара.