Камила

— Ты проглотила язык? — недружелюбно спросила она. Я молча глядела на нее, на грязную прядь волос, смазанную маслом, на белоснежный чепец с черной вдовьей лентой, на птичьи черные глаза и крючковатый нос. — Что за девка! Смотрит, как будто ненавидит.

— Я не убийца, — тихо возразила я.

— В этом доме знают, что ты закопала в саду, — ногти у госпожи Рот были острые, и мне стало больно, когда она сдавила мой подбородок. — Или ты думаешь, что ты чище всех, раз не ложишься под мужиков? Мадам долго терпела тебя, несносная девчонка, жалела тебя, и ты платишь ей только неприятностями.

Я покачала головой: «нет, это не так» и сжалась, ожидая удара. У меня не укладывалось в голове, как можно все так перевернуть? Это ведь она приказала унести и похоронить невинного младенца! Младенца, который до сих пор снился мне по ночам! Но пальцы отпустили мое лицо, и старуха фыркнула.

— Отвратительное, упрямое создание! Сегодня на ужин получишь мало.

Она пристально посмотрела на меня, и я спохватилась и низко присела перед ней. Почему-то ей это тоже не понравилось, и она все-таки отвесила мне оплеуху, после чего ушла вместе с бельем.

— Тебе больно? — донеслось сверху, из темноты, где прятался Якуб. Я медленно покачала головой, потирая щеку и ухо. Теперь у меня распухло не только запястье.

— Можно, я кину в нее чем-нибудь, когда она придет? — спросил Якуб.

«А толк? Тебя заметят, вот и все» — вертелось у меня на языке, но он не дождался моего ответа и снова принялся ныть.

— Мне хочется уйти отсюда, — капризно протянул он. — Когда мы уйдем?

— Скоро, — уклончиво ответила я, и Якуб завздыхал, как старый дед.

— Ты всегда так говоришь, — попенял он. — Как будто это значит «никогда».

— Сиди тихо, — мне не хотелось отвечать на этот вопрос, потому что в его словах скрывалась правда. Мне было страшно уходить, я не знала, куда нам идти, и в сердце теплилась надежда, что кто-нибудь разрешит наши беды одним мановением руки. Можно, конечно, и не одним. — Старуха скоро вернется с ужином.

Госпожа Рот не обманула, на ужин нам достались вчерашние объедки, так мало, что не хватило бы наесться и котенку. Я оставила себе корочку, а остальным поделилась с Якубом, и глядела, как он жадно хватал пальцами куриные косточки, на которых еще оставалось мясо, и с причмокиванием обсасывал их до блеска. Он так аппетитно облизывал пальцы, что мне невольно хотелось вздыхать. Я дотрагивалась языком до кисловатого поджаристого хлеба за щекой, но голод не утихал, наоборот, желудок требовал еды еще и еще, потому спалось мне в ту ночь плохо.

Луна заглядывала в окошко, и со своего места у двери в ее белесом свете мне было видно каждую щербинку на половицах. Под полом копошились крысы, и больше всего я боялась, что какая-нибудь из них укусит Якуба. Он может закричать спросонья, и прости-прощай наша тайна. Он свернулся рядом на матрасе и изредка стонал во сне, но, когда я наклонялась к нему, чтобы успокоить, мальчик вздрагивал и быстро что-то бормотал на тарабарском языке. Я глядела на его белобрысую в лунном свете макушку и снова думала о побеге; вплоть до того, что нафантазировала, как выношу Якуба в бельевой корзине из дома во двор и помогаю ему перебраться через стену, но что он будет делать дальше — один?

Комар тонко запищал над ухом и присел на мочку уха. Я натянула одеяло до самого носа, чтобы спрятаться от назойливого насекомого, и в темноте мне вспомнился доктор, который показывался теперь нечасто, но всякий раз старался улучить момент и поговорить со мной, поговорить в его понимании, не в моем. Мне казалось, что они с госпожой крупно повздорили, во всяком случае, каждый раз, как мы оставались наедине, неизменно рядом появлялась старуха и тут же давала мне различные поручения, чтобы услать подальше. Аранка говорила мне, что он сначала хотел выкупить меня, потом заплатить, чтобы я была с ним, но, похоже, госпожа на это не согласилась.

Я перевернулась на спину. Потолок темнел вверху; и я представила себе, что превращаюсь в птицу, и нахожу дыру в крыше, и протискиваюсь сквозь нее, ломая перья, и ветер подхватывает меня и несет в счастливую страну, о которой я раньше читала в книгах. Якуб ткнулся лбом мне в бок, и я поправила на нем покрывало. Интересно, далеко ли отсюда живет доктор? Если я ему нравлюсь, может быть, мне будет лучше у него? Я вздохнула и вздрогнула, вспомнив его мокрые поцелуи. У доктора нас легко найдут, сказала я себе. Ну и что, возразила я, не в тот же день. За день легко можно скрыться. Не лучше ли скрыться сразу, поинтересовалась я у себя. Без чужой помощи не выбраться, скептически ответила я. Да еще и вдвоем!

Внизу открыл дверь на лестницу, и в щель под дверью потянуло холодом с запахом вина и звуком смеха.

Но как заставить доктора вывести нас?

Я укуталась в покрывало плотней и представила саму себя, свою невидимую собеседницу. Эта я была взрослей и умней, она ничего не боялась, и, в отличие от меня, она была красивой и знала это.