Камни Деруэнта

Кажется, у меня тряслись руки, и меня всего колотило, и сердце разрывало от множества противоречивых чувств, и я был благодарен мистеру Томпсону за легкость его разговоров.

– Мне почему-то казалось, что нельзя, – он улыбнулся, – а теперь стало можно. Видимо, место ждало вас, мистер Каррингтон. Вы первый человек, кто ступил сюда за долгие годы. И, я надеюсь, вы останетесь единственным, кто может попасть сюда.

– Я? Да… О чем вы? – удивленно спросил я.

Смысл его слов дошел до меня не сразу.

– Я прошу вас не исследовать Камни Деруэнта, не писать статей для Фонда Круга и никак не привлекать внимание общественности к этому месту, – сказал мистер Томпсон. – Чтобы вам было яснее, это не каприз сталого консервативного землевладельца, которым я, несомненно, являюсь. Запрету этому много лет. И я расскажу вам о причине, когда мы вернемся в деревню. Но сначала я хочу получить ваше обещание. Слова джентльмена будет достаточно. Я достаточно много узнал о вас перед тем, как предложить встречу, мистер Каррингтон, потому уверен в своих словах.

Я потрясенно смотрел ему в лицо. Дело не в том, что его слова могли прозвучать оскорбительно – ничего оскорбительного для себя я в них не углядел. Меня поразила сама мысль о том, что он мог подумать, что я вздумаю трепать об этом месте в газетах. Да у меня при мысли о том, что в Деруэнт нагрянет толпа любопытных зевак, которых я сам же и прикормил сладкими сказками о магии и волшебстве тайных мест, по спине пробежал холодок и в желудке все сжалось. Нет. Нет, нет, нет! Ни за что на свете я никому не отдам это место.

– Мистер Томпсон! – когда я вновь обрел дар речи, мой голос предательски дрожал. – Я даю вам слово джентльмена, что о тайне Камней Деруэнта никто не узнает, пока только я жив и после моей смерти.

Мистер Томпсон довольно кивнул.

– Что ж… Больше не буду вам мешать. Почитаю газетку вот на том бревнышке, пожалуй. В вашем распоряжении столько времени, сколько вам надо. Я вас не тороплю.

Со стороны мистера Томпсона было очень любезно оставить меня наедине со всей бурей чувств, что охватила меня в тот момент. Я безмолвно бродил меж камней, и слезы жгли глаза, но то были слезы счастья от невозможности момента. Казалось, даже запах этого места был знаком мне.

Я с любопытством смотрел, как бугрилась черная земля у подножья камней. Со временем они немного накренились из-за подземных течений и просто от времени, но было видно, что когда-то они стояли абсолютно прямо. За все годы я так и не раскрыл тайну их возведения. Что за механизмы когда то поставили гигантские менгиры так, чтобы солнце бросало тень и отмеряло время, чтобы движение звезд легко было отследить, лишь наблюдая денно и нощно за сменой светил?

На многих камнях я обнаружил символы. Некоторые были известны мне – руны гэльского алфавита, обозначения созвездий и цифры, похожие на римские. Некоторые же знаки напоминали больше отметки тайного ордена, который не мог понять непосвященный. Я решил, что эта тайна достойна разгадки и решил в следующий раз вернуться сюда с бумагой и карандашом, и тщательно перенести все знаки и символы.

В тот момент я пожалел, что так и не выучился рисовать. Столь тихого и беспечного, и в то же время мрачного, напоминающего о вечности и безжалостности времени, пейзажа я не видел нигде. То, что круг был спрятан в лесу, вдалеке от посторонних глаз, лишь усиливало впечатление.

Хотя, возможно, много тысяч лет назад, здесь и не было никакого леса, и не было реки – лишь камни…

Если бы только я был здесь не один!

Чувство счастья и обретения себя накрыло, закружило, затуманило голову, но при этом я не мог ощутить его полностью, до конца. Я словно был шкатулкой с потайным дном, и оставался наполовину пустым, даже позволив мирному покою Камней Деруэнта захватить меня.

Но я все еще пребывал в одиночестве. Без того человека, для которого Камни Деруэнта были, как и для меня, настоящим домом. С которым мы бродили среди Камней бесчисленные часы, скрываясь от палящего солнца в прохладной тени или подставляя лицо его горячим лучам.

Камни Деруэнта были лишь частью моей цели, моей вечности.

И в то же время я не мог не возносить благодарности Богу за то, что открыл для меня это место. Хоть я и не считал себя

В тот самый миг, когда я сложил руки для молитвы и поднял голову в пасмурное небо, увидел солнце, настойчиво пробивающееся через плотную пелену туч, в тот самый миг я осознал, что Бог в том его понимании, в котором он отражается в сознании достойных верующих англичан, давно оставил меня.

Всю свою жизнь я провел в местах силы, которым поклонялись древние маги и ведуны, и сила эта наполняла и направляла меня, превратила в того, кем я стал. Но сила эта существовала на белом свете задолго до прихода христианства, задолго до Вильгельма Завоевателя. Она существовала столько, сколько сама английская земля, само время, и по венам моим текло тоже – само время.

Потому я опустил руки и впервые в жизни поступил так, как следовало бы поступать мне с самого начала. Я встал на колени, не боясь запачкать штаны, положил ладони на землю и тихо сказал: