Камни вместо сердец

В круг вступили Угрюм и Голубь. Обмениваясь яростными взглядами, они сняли безрукавки и рубахи. Угрюм был выше, и тело его казалось наделенным грубой силой, но на жилистом теле Голубя невозможно было найти и унции жира. Уперев руки в бока, Угрюм провозгласил, обращаясь к толпе:

— Мы тут ненадолго… и те, кто поставил на лопоухого, готовьтесь расстаться со своими ставками!

Ничего не ответив, Голубь просто посмотрел на противника и тряхнул руками, расслабляя мышцы, после чего переступил с ноги на ногу в поисках равновесия. Он серьезно относился к предстоящему поединку. Угрюм широко ухмыльнулся.

— А у нас с тобой будет собственное пари, лопоухий! — громким голосом произнес он. — Вот что: если я тебя положу, отдашь мне тот молитвенник, по которому в уголке читаешь свою «Аве Марию». Его семейка — в нашей деревне первые отказчики, парни!

— A если победителем буду я, — крикнул в ответ Голубь, — то получу твой бригандин!

Скандалист явно заколебался. В толпе раздались смешки. Кто-то выкрикнул:

— Принимай пари, Угрюм, раз ты настолько уверен в победе!

— Ставлю пол-гроата на победу Угрюма, — предложил Карсвеллу Джек.

— По рукам, — согласился тот.

Поединок продолжался минут десять. Мощь Угрюма натолкнулась на неожиданно сильное сопротивление его соперника. Я понял, что Голубь пытается утомить своего односельчанина. Гроза роты постепенно терял силы. В конце концов, Голубь повалил его на землю, но не броском, а ровным и могучим движением, заставившим проступить на теле все мышцы. Ноги высокого мужчины подогнулись, и он, тяжело дыша, повалился на землю. Голубь улыбнулся, наслаждаясь своей победой.

— Обменяйтесь рукопожатием и разделите чашу любви! — выкрикнул Стивен.

Голубь посмотрел на поверженного противника:

— Принесешь мне бригандин, когда очухаешься, мастер.

Подобрав свою одежду, он, не торопясь, пошел прочь. Проигравшие — а их было большинство — с неудовольствием полезли в недра своих кошелей. Барак выложил свой полугроат. Я увидел, что Ликон вышел из своего шатра в обществе сэра Франклина и Снодина. Остановившись, они продолжили разговор.

— Пошли, Джек, — проговорил я, — день подходит к концу. Надо попрощаться с Джорджем и отправляться в Хойленд.

Мой помощник помахал рукой солдатам:

— Прощевайте, парни, я должен доставить моего господина к нашим милостивым хозяевам!

— Начинаешь заимствовать шутки у Карсвелла, — проговорил я, когда мы направились от сборища.

— Нет, это мой собственный стиль, — возразил клерк.

Подойдя к Ликону, я заметил, что он тоже побывал у цирюльника. Герольд Снодин громогласно и сердито вещал:

— Молокососы, не способные обойтись без уютной постельки. Нытики, кривляки и слабаки…

— Ну, хорошо, Снодин, — испытующим тоном промолвил Гиффард, переводя взгляд на меня.

— Простите, сэр Франклин, за невольное вмешательство, однако мне хотелось бы попрощаться с мастером Ликоном… — сказал я.

Капитан роты нетерпеливо махнул рукой:

— Подождите. Снодин, пошлите сообщение о дезертирах сэру Вильяму Паулиту. Пусть известит ширы, чтобы искали их.

— Да, сэр Франклин. Но вот же дураки! — вновь взорвался Снодин. — Зачем они так поступили? Я же учил этих людей, я знаю их!.. — Он не отводил глаз от капитана Гиффарда. — Их повесят, если поймают?

— Король приказал вешать каждого дезертира, — не стал отрицать Франклин.

Герольд покачал головой, поклонился и направился прочь от шатра.

— Дезертиры, — сказал мне Ликон. — Вчера ночью сбежали двое.

— Их поймают, если они вернутся домой, — заметил я.

Мы с Бараком обменялись взглядами. Если бы мы последовали совету олдермена Карвера, Джек тоже был бы объявлен дезертиром. Джордж печально качнул головой:

— Бедные дурни. Если их поймают, повешение будет публичным. Все роты недоукомплектованы. Как и корабли — говорят, что в юго-западных графствах не стало рыбаков, и женщинам самим приходится вытаскивать баркасы на берег.

— Я видел в городе нескольких испанских моряков, — вспомнил я.

— Они берут всех, кто мало-мальски умеет ходить под парусом, за исключением французов и скоттов.

Наголо обривший голову Ликон, подобно Уэсту, показался мне много старше своих лет. Впрочем, взгляд Филипа был ясным и чистым, в то время как в глазах моего бывшего клиента снова появилось отсутствующее и пустое выражение.

— Джордж, — обратился я к нему, — боюсь, нам пора расставаться с вами.

Вице-капитан кивнул:

— Вы больше не вернетесь в Портсмут?

— Думаю, что нет. Во вторник мы возвращаемся в Лондон. — Я протянул ему руку. — Но моя молитва, чего бы она ни стоила, будет за вас и за ваших людей. Надеюсь, что мы с вами еще встретимся в Лондоне — в более счастливое время. Приводите с собой Карсвелла, я найду для него актерскую труппу.

— Более счастливое время… Да. Надеюсь на то, что оно настанет, — вздохнул Ликон.

Барак как будто бы сумел преодолеть наши разногласия, быть может, благодаря напоминанию о дезертирах. И пока мы ехали по острову Портси, я рассказал ему о своем разговоре с Уэстом.

— Так, значит, Эллен могла сама вызвать этот пожар? — удивился он.

— Если можно верить Уэсту.

— А ты считаешь, что нельзя?