Камни вместо сердец

— Тем не менее лучше все равно не скажешь, мастер Шардлейк. Напомните обо мне Эллен, когда увидите ее. A сегодня я поставлю в своей церкви поминальные свечи о вашем друге Джордже Ликоне и его воинах. Зажгу в их память настоящий костер.

Он положил трясущуюся ладонь на мою руку. Однако прикосновение это меня не утешило.

Глава 51

Мы с Бараком вернулись в Лондон через пять дней, в полуденные часы 27 июля, проведя в отъезде почти целый месяц. Расплатившись за лошадей в Кингстоне, последнюю часть своего пути мы проделали, как и его начало, по воде. Даже прилив на реке пробуждал во мне недоброе чувство, хотя я и пытался скрывать это.

Мы прошли через сады Тампля. Скоро Дирик вернется в свои палаты… Если обнаружится Эмма, мне придется связаться с ним, чтобы оформить передачу мне опеки над Хью — над тем, кем в глазах суда является эта девушка. Но если она так и не объявится, сделать я для нее ничего больше не смогу.

На Флит-стрит и Стренде все осталось, как было. Ватаги уличных парней в синих рубахах без смущения изучали прохожих, расклеенные по стенам плакаты предупреждали о французских шпионах. Лодочник сообщил нам, что на юг уходят новые и новые отряды солдат: французы по-прежнему стояли в Соленте.

Барак пригласил меня к себе домой, поздороваться с Тамасин, однако я посчитал, что им будет приятнее встретиться с глазу на глаз, так что я отказался и направился в собственные покои. Мы расстались внизу Ченсери-лейн. Помощник обещал мне, что придет туда завтра утром. Так что я проследовал дальше и свернул в ворота Линкольнс-инн. Надо было проверить, как обстоят там дела, а заодно и обдумать, как поступить с Колдайроном после возвращения домой.

В летнюю жару в Гейтхаус-корт было душно и пахло пылью. Внутри квадрата красных кирпичных зданий во всех направлениях расхаживали клерки и адвокаты. Здесь не было заметно никаких следов войны. Знакомая обстановка заставила меня расслабиться, и я с облегчением направился в собственные палаты. Еще из Эшера я послал Скелли записку с предупреждением о своем возвращении, и он с улыбкой поднялся мне навстречу.

— Все ли с вами в порядке, сэр? — Судя по нерешительной нотке в его голосе, можно было понять, что мое лицо еще хранило отпечаток пережитого.

— Вполне. A как ваши дела? Как жена и дети? — стал расспрашивать я его.

— Слава богу, все мы пребываем в добром здравии.

— А здесь как?

— Все хорошо, сэр. Есть несколько новых дел для рассмотрения на следующей сессии.

— Хорошо. — Я вздохнул. — Новая работа будет мне полезна.

— Мы слышали о том, что французы попытались захватить остров Уайт и «Мэри-Роз» затонула на глазах короля. Из Лондона в Портсмут посылают еще пятнадцать сотен солдат…

— Да, когда мы возвращались, на Портсмутской дороге было полно солдат и повозок.

— Никто не знает, что будет дальше. В тот же самый день, когда погибла «Мэри-Роз», на Темзе взорвался корабль «Еж». Некоторые говорят, что его взорвали французские лазутчики, другие утверждают, что за его пороховым погребом не было должного надзора…

— Последнее объяснение кажется мне более вероятным. Много погибших?

— Много… Сэр, вы здоровы? — Мой собеседник дернулся вперед, так как я уцепился за край стола, ибо пол под моими ногами словно бы накренился.

— Устал, только и всего, — успокоил я его. — Путешествие было долгим. А эти новые бумаги находятся в моем кабинете? Мне нужно посмотреть их.

— Сэр… — неуверенно проговорил Скелли.

— Да? — посмотрел я на него с нетерпением.

— А как там Джек? Что слышно от его жены? Она, кажется, вот-вот должна родить.

Я улыбнулся:

— С Джеком все в порядке, и с Тамасин, насколько мне известно, тоже. Когда мы расстались, он сразу же отправился домой.

Войдя в свой кабинет, я закрыл дверь и привалился к ней спиной. Покрывшись испариной, я ждал, пока земля перестанет кружиться под моими ногами.

Проглядев новые дела, я обратился мыслями к Колдайрону и Джозефине. Но не успел я прийти к определенному мнению, как услышал стук. Войдя, Скелли прикрыл за собой дверь:

— Сэр, вас спрашивает какой-то молодой человек. Он заходил два дня назад… говорит, что знает вас по местечку под названием Хойленд. Впрочем…

Я немедленно выпрямился.

— Ведите его сюда, — распорядился я, стараясь изгнать из голоса волнение и облегчение. — Скорее!

Сидя за столом, я ощущал, как колотится мое сердце. Однако Скелли привел не Эмму, а Сэма Фиверйира. Он остановился передо мной, знакомым жестом смахнув со лба клок сальных волос. Я постарался скрыть разочарование.

— Итак, Фиверйир, — произнес я без радости в голосе, — вы принесли письмо от своего мастера?

Промедлив, клерк покачал головой:

— Нет, сэр. Я решил, что больше не буду работать на мастера Дирика.

Я приподнял брови, а из уст Сэмюеля хлынул неожиданный поток слов:

— Я делал плохие вещи, сэр. В Хойленде мне удалось кое-что узнать, и я позволил мастеру Дирику отослать меня, хотя мне следовало сообщить об этом вам. С тех пор этот грех отягощал мою душу. На самом деле Хью это…

— Я уже знаю. Это Эмма Кертис.

Фиверйир глубоко вздохнул:

— Когда я встретил Хью, в нем оказалось нечто… нечто привлекательное для меня.