Камни вместо сердец

— Мастер Шардлейк скромничает, — заявил Дирик. — Подчас он получает дела от самой королевы. — Он многозначительно посмотрел на Хоббея: — Как я и писал вам в своем письме.

Николас отозвался ровным тоном:

— Не войти ли нам в дом? Моя жена не любит солнечную погоду.

Мы прошли через двери, некогда бывшие церковными. За ними, внутри, царил любопытный запах пыли и свежего дерева, накладывавшийся на настоявшийся аромат благовоний. Южный трансепт[29] был преображен в широкую лестницу, ведущую к старым сооружениям монастыря, в то время как прежний неф был превращен во впечатляющий своим видом приемный зал, кровля которого опиралась на консольные балки. Стены украшали яркие гобелены с изображением охотничьих сцен. Старые окна были заменены современными, со средниками, а кроме того, в стенах пробили и новые окна, отчего зал оказался превосходно освещенным. В шкафу стояла посуда венецианского стекла и вазы с превосходно подобранными цветами. Впрочем, в дальнем конце зала оставалось старое западное окно, где под огромной аркой сверкал первоначальный витраж, изображавший святых и учеников. Под ним располагался длинный обеденный стол, застеленный турецкой тканью. Пожилая служанка расставляла посуду. К одной из стен был пристроен камин. Подобное преображение должно было потребовать соответствующего времени и больших денег: одни только гобелены обошлись в изрядную сумму.

— Со времени моего последнего визита вы проделали большую работу, Николас, — с восхищением проговорил Винсент.

— Да, — в обыкновенной для него спокойной манере согласился Хоббей. — Осталось вставить простое стекло в западное окно, а все прочее уже готово, кроме этого несчастного сестринского кладбища.

— Я заметил надгробия у дальней стены, — проговорил я. — Возле стрелковой мишени.

— Местные жители никак не соглашаются повалить их. Что бы мы ни предлагали. — Хозяин дома покачал головой. — Что с них взять, суеверные крестьяне!

— Которыми руководит этот мошенник Эттис, — с горечью произнесла Абигайль. Я посмотрел на хозяйку: она показалась мне похожей на туго натянутый лук. Ее сложенные руки чуть подрагивали.

— Как только эта заварушка утихнет, моя дорогая, я приглашу кого-нибудь из Портсмута, — успокоительным тоном произнес Хоббей. — Вижу, вы восхищаетесь моими гобеленами, мастер Шардлейк?

Он подошел к стене, и мы с Дириком последовали за ним. Гобелены действительно оказались превосходными: последовательность из четырех полотнищ составляла сцену охоты. Объектом охоты служил единорог, которого всадники поднимали с лежки на первом гобелене, преследовали на втором и на третьем, в то время как на последнем, согласно древней легенде, это существо останавливалось на поляне и ложилось, опустив увенчанную рогом голову на колени улыбавшейся молодой девственницы. Однако улыбка девы была притворной, ибо ее беседку со всех сторон среди деревьев окружали лучники с натянутыми луками. Я вгляделся в причудливое плетение и яркие краски.

— Немецкие, — с гордостью произнес мастер Николас. — Я много торговал с Рейнской землей. Мне пришлось заплатить за них добрую цену. Их продавал торговец, разорившийся во время Крестьянской войны[30]. Эти гобелены — моя гордость и радость, они услаждают мне душу, как наш сад услаждает душу моей жены.

Он едва ли не с почтением провел ладонью по голове единорога:

— Видели бы вы, как мужики смотрят на эти гобелены, когда приходят ко мне на поместный суд! Они пялятся так, словно эти фигуры вот-вот соскочат со стены прямо на них.

И хозяин пренебрежительно усмехнулся.

Оба юноши подошли к нам. Дэвид смотрел на стрелков, готовых выпустить стрелы в единорога.

— Трудно промазать на таком расстоянии, — непринужденно проговорил он. — Олень никогда не подпустит тебя так близко.

Я вспомнил про мозолистые руки Хью и Дэвида спросил:

— Так это вы, молодые люди, практикуетесь на той мишени?

— Каждый день, — с гордостью ответил младший Хоббей. — Это наше любимое развлечение, лучше даже соколиной охоты. Лучшее многих развлечений. Не так ли, Хью? — Он хлопнул товарища по плечу, на мой взгляд сильнее, чем следовало бы. Движением этим Дэвид, на мой взгляд, пытался скрыть тревогу. Мать пристально наблюдала за ним.

— Так. — Кертис обратил ко мне свой непостижимый взгляд. — У меня есть экземпляр недавно напечатанной книги мастера Эшема «Токсофил», представленной королю в этом году. Мастер Хоббей подарил мне ее на день рождения.

— В самом деле? — удивился я. Эту же самую книгу, по словам королевы, читала леди Елизавета. — Мне хотелось бы познакомиться с ней.

— Вы интересуетесь стрельбой из лука, сэр? — вежливо осведомился Хью.

Я улыбнулся:

— Скорее, я интересуюсь книгами. Телосложение мое не создано для стрельбы.

— Я охотно покажу вам мою книгу. — На лице молодого Кертиса впервые появились признаки некоторого оживления.

— Как-нибудь попозже, — вмешался Хоббей-старший. — Наши гости провели в дороге пять дней. Горячая вода ждет вас в комнатах, господа, не дайте ей остыть. А потом спускайтесь к нам вниз. Я приказал слугам приготовить добрый ужин.