Камни вместо сердец

За столом на мгновение воцарилось молчание. Я представил себе людей Ликона, приводящих в порядок старые гнилые джеки, в которых им предстоит идти на бой. Николас посмотрел на меня, и в глазах его отразились огоньки свечей:

— Насколько я могу судить, мастер Шардлейк, вы лично знакомы с королевой?

— Да, действительно, я удостоен подобной чести, — по возможности осторожно признал я. — Мне довелось познакомиться с ее величеством еще в ту пору, когда она была леди Латимер.

Хоббей-старший развел руками и холодно улыбнулся:

— А я, увы, не удостоен покровительством высоких персон. Я возвысился только до того, чтобы стать сельским джентльменом.

— И вся честь за это принадлежит лично вам, сэр, — заявил Винсент. — Как и за этот прекрасный дом.

— Подобные небольшие религиозные заведения несложно перестроить в превосходную личную резиденцию. Единственным недостатком является то, что эта церковь служила приходской для жителей Хойленда, поэтому по воскресеньям нам приходится ездить в соседний приход.

— Как и всем местным деревенским олухам! — резко высказалась Абигайль.

— A положение в обществе заставляет нас делать это каждое воскресенье, — усталым тоном добавил ее супруг.

Нетрудно понять, подумал я, что семейство это религиозным не назовешь.

— Николас, а сколько монахинь жили здесь прежде? — спросил Дирик.

— Всего пять. Здесь находилось подворье аббатства Вервелл, расположенного на западе графства. В моем кабинете находится портрет предпоследней аббатисы, завтра я покажу его вам.

— Лицо ее почти целиком укрыто монашеским платом, — поежилась Абигайль.

— Сюда посылали непослушных монахинь, — рассказал Хоббей-младший. — Тех, кто позволял монахам снимать эти покрывала и так далее…

— Дэвид, фи, стыдно, — промолвил его отец, не слишком строго посмотрев на сына.

Хью негромко произнес:

— Иногда вечерами, сидя здесь, я как будто бы слышу слабые отголоски их молитв и псалмов. Так же, как все мы до сих пор ощущаем слабый запах ладана.

— Они не заслуживают сочувствия, — решительно возразил его опекун. — Они жили, как паразиты, на ренту от своей земли.

Как делаешь сейчас ты сам, подумал я.

— В наши дни они могли бы иметь недурной доход, — проговорил Винсент. — Цены на лес растут.

— Да. Сейчас — время продавать, пока идет война.

— Так что недурной доход будут давать и ваши земли с мастером Хью, — заметил я.

Подняв брови, мой оппонент повернулся ко мне:

— Мастер Хоббей отложил крупную сумму для Хью.

— Вы сможете посмотреть мои бухгалтерские книги, — добавил Николас.

— Благодарю вас, — ответил я нейтральным тоном, прекрасно понимая, что цифры в них могут оказаться не соответствующими действительности.

— До той поры, когда мне исполнится двадцать один год и я стану взрослым, — вновь негромко проговорил Хью, закончив свои слова коротким горьким смешком. Абигайль глубоко вздохнула. Женщина эта так взведена, что в любой момент может взорваться, подумалось мне.

Хоббей-старший пустил вино по кругу. Дирик прикрыл свой бокал ладонью.

— Спасибо, мне больше не надо, — заметил он, многозначительно посмотрев на меня. — Предпочитаю держать разум в трезвости.

— А что произошло с уехавшими отсюда монахинями? — вернулся я к прежней теме.

— Они получили хорошие пенсии, — сказал хозяин дома.

— Старая Урсула принадлежала к числу их служанок, — проговорила Абигайль. — И она хочет, чтобы они вернулись, это буквально видно по ней.

— Но нам нужен человек, знающий этот дом и его окрестности, — откликнулся ее муж, на сей раз уже с нетерпеливой ноткой в голосе.

— Она непочтительно смотрит на меня. A эти прочие слуги… все они из деревни. Они ненавидят нас, они убьют нас однажды ночью прямо в постелях! — вспыхнула мистрис Хоббей.

— Ох, Абигайль, — вздохнул Николас, — опять эти твои страхи и фантазии!

Вновь явились слуги с блюдами, полными сладких кремов и засахаренных фруктов. Пока мы ели, я заметил, что со светом происходит нечто странное. Огоньки свечей часто мерцали и постепенно тускнели. Я не сразу понял, что вокруг них летает огромное количество ночных бабочек, как было у лагерного костра прошлой ночью. Они то и дело обжигали свои крылышки на огне, падали вниз и умирали, хотя на освободившиеся места немедленно устремлялись новые мотыльки.

— Какой-то дурак из наших слуг оставил открытым окно! — возмутилась Абигайль.

Хоббей-старший с любопытством посмотрел на свечи:

— Ни разу в жизни не видел такого количества этой твари, как нынешним летом! Должно быть, это потому, что весь июнь стояла такая странная погода.

Дирик посмотрел на него, а потом на меня:

— Ну что ж, мастер Хоббей, обед был превосходным. Но теперь нам, наверное, пора обсудить приведшее нас сюда дело.

— Да, — согласился хозяин. — Абигайль, мальчики, вы можете оставить нас.

— Не следует ли Хью остаться? — спросил я.

— Нет, — решительно ответил Винсент. — Он еще юноша, а у нас дело мужское. Вы получите свой шанс поговорить с ним завтра утром.