КамТугеза

Аркадий поднял голову от бумаг и на долю секунды у него в глазах появился вопрос: «Неужели ты не понимаешь, что ты такой же статист в массовке? Сидишь, щеки надуваешь. Тоже мне, отец русской демократии!»

– Семен Тимурович, всё, что связано с телевидением, у нас давно отработано. Там в принципе и делать ничего не надо – вторая древнейшая. Они как флюгеры, сами все чуют, но на всякий случай есть несколько различных съемочных бригад. Они все снимут, смонтируют в нужном нам ключе. Мы же не одни занимаемся этим делом, и ТВ – это не наша проблема. Там профи работают. Я уверен, что у них все готово. К вечеру пойдут материалы, что власть не справилась, что на улицах анархия, что ничем кроме коррупции правительство заниматься не в состоянии. Ночью покажут самолеты, на которых руководство бежит в теплые страны. Я думаю, будут и аресты. И их тоже покажут. Но повторяю – не мы одни в этом участвуем. Все спланировано до мелочей. И не только в Москве, но и в регионах. У нас свои задачи, и главная – ваше выступление утром на телевидении. Ваше обращение к мировому сообществу с призывом о помощи. Важно чтобы все просьбы шли отсюда. Общественное мнение на Западе давно подготовлено, но это не помешает. В вашем выступлении основное – это просьба к ООН срочно направить специальные силы для взятия под контроль российского ядерного оружия. Чтобы не попало к террористам. Это на самом деле важно, так как страна действительно будет бесхозной и, естественно, оружие тоже. Потом мы сообщим, что деньги в бюджетах всех уровней украдены. Возможен голод. Просьба о гуманитарной помощи. Готовность дать всем регионам самостоятельность. Текст в этой папке. Почти все как в 1991 году. Может что‑то придется прибавить, но это вряд ли. Проект Россия закрыт.

Семен с любопытством посмотрел на Аркадия. За столько лет совместной работы, он так и не смог понять, что двигает этим сереньким с виду человеком и сейчас спросил напрямую:

– Аркадий Маркович, ты прям сейчас от радости из штанов выпрыгнешь… Тебе то что Россия сделала? Ты всегда наверху у власти… с деньгами…

– Немцы и японцы поумнее русских и то живут под внешним управлением и не вякают. А эти хотят сами в своем улусе дань собирать и так, чтобы с нами не делиться. Не получится. Надо показательно наказать, чтобы другим неповадно было. Теперь на коленях будут за ярлыком на княжение ползти. По костям своих же – так было и так…

– Генерал Кузнецов уже подъехал? – резко прервал его Семен.

– Сейчас будет, – ответил, быстро пришедший в себя помощник.

– Мне надо подготовиться.

– Хорошо.

Глава 25

Когда генерал Кузнецов был еще обычным солдатом‑срочником, у него была мечта – мотоцикл. Когда по ночам на первом году службы, он  подшивал воротнички старослужащим и чистил им сапоги, то чтобы не плакать от страха и обиды, выбирал, какой мотоцикл ему купить: Яву или Чезет.

Танька, с которой он встречался до армии, честно сказала, что ждать два года она не будет. И поэтому каждую ночь он представлял, как после армии в парадной форме с аксельбантами будет гонять на новом мотоцикле по Центральной улице под ее окнами. Любовь к аксельбантам у него сохранилась на всю жизнь. Отец тракторист пообещал, что если Иван будет служить хорошо, то после армии подарит ему любой мотоцикл.

Через полгода часть, где служил Иван, направили в Афганистан. Всем тогда та война представлялась не намного опаснее, чем драка деревня на деревню в сельском клубе. Советский Союз был на пике своего могущества, о чем им каждый день говорили замполиты в ленинских комнатах. Все были убеждены, что советская армия самая сильная в мире и легко разгонит неграмотных бандитов.

Настоящая  война была совсем не такой. И при очередном, плохо спланированном конвое, Иван попал в плен. Его отбили через три дня. Но после этого он уже не мечтал о мотоцикле, забыл и про Таньку…

А после армии пошел в милицию. Почти каждый вечер он напивался и избивал задержанных алкоголиков. Однажды он переусердствовал и задержанный умер. И всё бы ничего, но тот оказался не заурядным алкоголиком, а отцом уважаемого в районе человека. Вечером у подъезда Ивана ждали. Три дня его держали в подвале какого‑то гаража и били. Была весна 91‑го года. Страна умирала, а Ивану хотелось жить. Он просил, умолял не убивать его и его не убили. Но с этого времени он стал выполнять просьбы разных людей.