Канатоходец

– Понял.

Через десять минут пришел Андрюха дружбан.

– Здарова! Что заебала семейная жизнь?

Мы взяли скатерть за четыре конца свернули ее вместе с мусором и бросили пока в угол. Я выставил пиво, Андрюха открыл бутылки ножницами.

– У нас все по-прежнему, Степа вчера нажрался, и как заорет – слон! Смотрите во дворе слон стоит! Все захихикали, я подхожу, смотрю в окно и, правда, слон, потом оказалось цистерна какая-то, в темноте не видно. Все работают, Степа на "Вулкане", братья тоже на заводе каком-то, один я в поиске, предки скоро из дома выгонят, надо что-то искать, денег даже на тренировку нет, в зале уже два месяца не был.

– Макс как?

– Да лучше всех, Диасу пизды дал в октябре на городских. В Горном институте зал на ремонт закрыли, все к нам теперь ходят, весело хули, ринг в крови, Максим носы ломает, валит кикбоксеров недоделанных в первом раунде… Кстати, у него днюха сегодня, сколько время? Может еще дома, давай позвоню, он приглашал.

– Алло? Привет… с праздничком… я у Лехи, да так сидим, в окно смотрим. Макс, денег нет вообще. Хорошо, я понял… ага, пока.

– Сказал, что бы мы обязательно были, поедешь?

– Делать все равно нефиг…

– Там еще чел иногда с ним приходит, ни с кем не спарингуется, грушу колотит в уголке. Доходяга, бицепс, что твое запястье, но рожа… если попросит что-нибудь в темном переулке, все отдашь. Вечно в костюмчике, галстуке, "девятина" черная, наглухо тонированная. После тренировки уезжают куда-то.

– Бандиты…

– А пес их знает. Пошли.

Максим встретил нас на "Владимирской" на выходе с эскалатора.

– Ха, епт!..

Поздоровались по-братски.

– Думал, ты в армии.

– Какая армия! Такие дела…

У него звякнул пакет под мышкой.

– Пойдемте в зал, там проставлюсь, а дальше видно будет. Короче, разговор есть, люди нужны, работы навалом, я заебался уже один стоять.

На улице прохожие несли домой елки, в продуктовых магазинах очереди. Свернули на улицу Ломоносова, между перекрестком у Пяти углов и "холодильником", железная дверь, табличка "Кикбоксинг клуб" Одинокая машина у входа – черная "девятка" вся в бамперах спереди, сзади, черные стекла.

– О, Ян уже здесь.

Поздоровались с кем-то на вахте, поднялись в раздевалки, из-за стен доносилось – э-кью! глухие удары ба-бых! Через лабиринт из шкафчиков в сауну, здесь в предбаннике диван, стол, посуда. Нас уже ждали.

– О!..

– Ооо…

Всех я знал, кроме одного, худощавого с волосами зачесанными назад, на Геббельса похож. Он единственный не в спортивном костюме, а в пиджаке и галстуке, брюки слаксы, воротничок на пуговицах, протянул руку:

– Дима.

Макс поставил на стол литр "Маккормика" и пару бутылей "херши". Сразу разлили по чайным кружкам.

Вспоминали какие-то бои, последний чемпионат по контактному карате на Зимнем стадионе. Кто был, кто пал, кто не пришел. Потом Максим сказал:

– Ладно, мы по последней и на улицу, все равно скоро народ из зала попрет. Давайте.

Он кивком спросил Яна – ну как? Это про нас с Андреем. Дима одобрил:

– Заебись. Поехали.

И снова я еду. Куда? Навстречу чему? Как будто кто-то за меня все решает, толкает в спину. Черные улицы центра, желтый снег, заехали во двор под «кирпич».

В бане было полно народу "все свои", незнакомые пьяные люди в простынях на бедрах здоровались с Яном и Максом, а заодно и с нами. Мои друзья потерялись среди голых спин и бицепсов, я нашел пустой шкафчик, взял из стопки чистую простыню, разделся. Мне было стыдно за свой хилый рельеф.

В отдельной комнате стол заставленный "балтикой", тарелками с мясом, зеленью, хлебом. Длинные неоновые лампы освещали комнату, несколько человек смотрели телевизор, никто не обратил на меня внимания. Я сел на краешек скамейки, открыл пиво.

– …Вчера хуяк, выходим из парадной, а у меня там во дворе грузовик стоит ничейный, брошенный, весь разобранный, одна кабина торчит без стекол, без всего. Смотрим – каких-то два черта еще чего-то там откручивают. Валера такой – эй! вы ахуели! это моя машина! Черти чуть не обосрались, Валера говорит – ладно, гоните полтос и проваливайте. Те отстегнули полтинник и убежали.

– Гыгыгыгы…

Я удержался не смотреть на рассказчика, голоса достаточно для воображения.

На берегу бассейна никого, открыл дверь в парилку. Все здесь, и еще какой-то толстый дядя.

– Вот он.

Толстый спросил:

– Хорошо, готовы уже завтра?

И Андрюха ответил за нас обоих:

– Да, конечно.

Говорят, когда Серега Мазаев тот самый толстый дядя, первый раз увидел Андрея, спросил Макса:

– Чего это за Мики Маус?

И погоняло прилипло.

Клуб "Бонифаций" на Фонтанке, музыка громкая, как компрессор, этот ебаный доктор Албан и его бесконечное – итсмайлайф. Публика спокойная, лишь однажды разогнали драку у туалетов, выгнали самых нервных на улицу.

В Новый год были здесь же. Все трое – я, Андрюха и Максим. Наш столик в самом темном углу с тусклой лампой в стене и перегородкой от танцпола. Макс рассказывал, как он тут работал без нас: