Кандалы

Артель сгрудилась к месту побоища, заслонив собой тела упавших.

Тотчас же подъехала ломовая телега. Их, безмолвных и бесчувственных, положили в телегу, накрыли дерюгой и увезли.

Артель принялась грузить, гужом, как муравьи, бегая по мосткам с тяжелыми тюками за спиной.

Потрясенный виденным, Ванюшка хотел было убежать, сам не зная куда, но в это время к мосткам подошли три человека, самой своей наружностью привлекших его внимание.

Один — высокий, в клетчатой куртке, в коротких шароварах, в голенищах из толстой желтой кожи, вплотную обтягивавших его икры и прилаженных к желтым же ботинкам, с плоской каскеткой на коротко остриженной голове, с нерусским бритым лицом. Рядом с ним шла нарядная молодая девушка, очень красивая, с маленькой белой шапочкой на густых темных волосах и в яркого цвета коротеньком платье. Третья фигура — такая, каких Ваня еще никогда не видал, — в модной шляпе котелком, в хорошо сшитом пиджачном костюме шел человек среднего роста, с богатырских размеров могучей грудью и необычайно широкими плечами. Рукава его просторного коричневого пиджака сидели в обтяжку на скрытых в них бицепсах. Свежее, крепкое украинское лицо украшалось светлыми, длинными, пушистыми усами.

Артельный писарь весь просиял от подобострастной улыбки, едва завидев гостей. Низко кланяясь, он подбежал к ним. Никто не подал ему руки, да он и не осмелился ее протянуть.

Сопровождая их, писарь говорил:

— Молодых не имеется, все больше среднего возраста. Двое самых сильных заболели сегодня, и вот, видите ли, некому донести тюк в двадцать два пуда! Прямо не знаю, что делать! Сам я по этой части хотя и знаток, но не любитель! Хе-хе! Не пришлете ли кого-нибудь на время из вашей школы?

— Гм! — неопределенно промычал усач, а бритый стал объяснять на ломаном русском языке:

— Наш скул не присылайт… наш скул учи молёдой атлет!..

Они остановились как раз у мостков, где, прислонясь к столбу, стоял Ваня. Девушка, не слушая разговор, взглянула на него и сказала бритому:

— Look at that fellow, what a fine boy, a real joung Adonis! (Посмотрите на этого молодца, какой прекрасный юноша, настоящий молодой Адонис![18])

— Jes, really! (Да, действительно!) — ответил бритый, посмотрев на юношу.

Девушка опять что-то сказала иностранцу. Тот ответил и засмеялся. Усач оглянулся.

Тогда Ваня шагнул к писарю и, приподняв картуз, тряхнул кудрями.

— А ведь я… если хотите… — смущенно сказал он, улыбаясь, — пронесу вам на пароход двадцать-то два пуда!

— Да не может быть! Полно врать, парень!

— Ей-богу, пронесу! — уже смелее, с удальством тряхнув волосами, воскликнул Ваня.

— Да ты грузил, что ли, когда? — спросил писарь.

— Грузил! — соврал Ваня. — Разрешите попробовать, но знаю, что пронесу!

— Эй! — крикнул писарь, махнув рукой крючникам.

Через несколько минут Ваня надел лямку крючника, и два грузчика осторожно опустили ему на спину груз, обшитый рогожей.

Ваня легко понес его по мосткам. Два грузчика сопровождали его.

Представители школы с интересом посмотрели ему вслед.

Усач опять произнес многозначительно: «гм!»

Девушка обратилась к нему по-русски:

— Да вы посмотрите на его фигуру — ведь это — Адонис! Античная статуя! Даже в неуклюжих сапогах и рубахе заметно изящество сложения!

— Редки экземпляр среди груби русски народ! — заметил иностранец.

— Гм! — подтвердил усач.

Ваня вернулся своей легкой походкой, улыбаясь и потряхивая ржаными волосами.

Девушка, раскрасневшись и сверкая красивыми глазами, захлопала в ладошки. Ваня весело взглянул на нее.

— Ей-богу, пронес! — сказал он, тряхнув волосами.

— Да видим, что пронес! — иронически сказал писарь. — Я не любитель, но знаток: из вас выйдет толк, молодой человек! Назначаю вас старостой промзинской артели.

— Ни! — вдруг сказал усач и, обернувшись к иностранцу, разрешился длинной речью:

— Треба подывиться на мускулатуру!

Человек в желтых гетрах протянул Ване руку и, крепко пожав его руку, отрекомендовался: — Мистер Строк! — Потом сказал, показывая на усача: — Директор наша атлетишен скул, знаменишен артист, непобедим чемпион мира…

Знаменитый атлет подал руку Ване, пробурчав:

— Карагач!

Мистер Строк, засучив рукава Ваниной рубахи, долго и внимательно исследовал мускулы, потом шепнул директору:

— Кость крупни! мускул намотать можно грандиоз!

— Добре! — заключил директор и, сделав знак рукой в сторону Вани, повернулся обратно.

Артельный писарь долго смотрел им вслед. Впереди вперевалку двигалась могучая фигура чемпиона мира, а позади шли мистер Строк и девушка рядом с Ваней. Набережная кипела трудовым народом. Вскоре красная рубаха парня исчезла из глаз, то и дело заслоняемая разноцветной толпой.

II

После звонка, когда все воспитанники первого класса смирно уселись за двухместными партами, дверь тихо отворилась и в комнату медленной поступью, как бы боясь оступиться, и ни на кого не глядя, вошел бывший кандалинский «тятенька» — магистр богословия, протоиерей Василий Архангельский. На нем была скромная коричневая ряса. Длинные седые волосы и окладистая толстоволосая борода аккуратно расчесаны.