Кангасейро

С тех пор я никогда больше не видел улыбки на лице брата, оно словно застыло и не меняется ни днем, ни ночью. Теперь он все время твердит мне, что найдет покой только в отряде Апарисио Виейра. Но я знать ничего не хочу о кангасо. А он чуждается всех. Мы пришли в эту глушь и живем здесь на горе. Ненависть гложет душу брата. Мы никогда больше ничего не слышали ни о матери, ни о сестрах, Жермано и вспоминать не хочет о них.

Перед Бентиньо всплывали вновь все несчастья, постигшие его семью в Аратикуме. Ведь лейтенант Маурисио сделал с его семьей то же, что лейтенант Лопес с семьей Терто. «Слава богу, что у нас не было сестер, хотя бы эта горькая участь нас миновала».

Бентиньо все меньше понимал мать с ее нескончаемыми причитаниями, ее мукой из-за Апарисио. Для нее старший сын был только наказанием божьим, источником страдания, и она знала, что никогда от него не избавится. Бентиньо считал, что мать не права. Правда, если бы это зависело от него, он никогда бы не ушел из Ассу, а мать всегда хотела, чтобы он решительно порвал с семьей. Для этого она и отправила его во время большой засухи к священнику Амансио, надеясь, что там он выбьется в люди… Но все же он был уверен, что мать не права, и даже убийство паломников не может заставить его изменить свое мнение.

После всего пережитого сердце старухи омертвело. Она больше не молилась, стала точно каменная, не замечала ни солнца, ни луны, ни ливней. Ей даже не хотелось вернуться в родной дом. Здесь, в уединении, она все больше отдалялась от мира. Правда, Жозефина еще занималась хозяйством, целыми днями копалась, согнувшись, в огороде, ухаживала за своими коентро, мальвами, бредо. Но, благословив сына, она почти не разговаривала с ним. Исчезла прежняя сердечная близость. За месяцы, что они жили здесь, синья Жозефина вся высохла. С запавшим ртом, блуждающим взглядом, она стала совсем непохожей на властную мать из Аратикума и все меньше интересовалась житейскими делами.

Однажды, в воскресенье вечером, вновь появился капитан Кустодио. Привязав коня к жуазейро, он поговорил о том о сем и наконец сказал:

— Сеньора Жозефина, я приехал к вам с поручением от вашего сына, капитана Апарисио Виейра. Поручение передал мне гуртовщик Морено. Ваш сын просит вас оставаться здесь и сообщает, что Домисио был ранен в ногу, но сейчас, слава богу, уже почти здоров. Дело в том, что отряд Апарисио имел серьезное столкновение с солдатами Параибы. Укрываясь в фазенде Кристиано Перейра, он попал в окружение. Перестрелка длилась больше двух часов. С Апарисио было двадцать парней, и, если бы не полученное от друга из Сеара за неделю до этого оружие, его отряд был бы совсем уничтожен. Видно, сам бог помогает вашему сыну, синья Жозефина. Солдаты лейтенанта Оливейра замешкались, преодолевая каменную ограду вокруг загона старого Кристиано Перейры. В этот момент ваш сын Домисио с двумя парнями прыгнул в самую гущу солдат и выстрелил в упор. Этим воспользовался Апарисио: он дал залп, прорвал окружение и исчез в каатинге. Отряд потерял двух человек, ваш сын Домисио был ранен в ногу. К счастью, рана легкая. Морено говорит, что погибло пять солдат, их похоронили в Принсесе. Старый Кристиано Перейра сидит в тюрьме в столице штата, но у него есть адвокат, некий Марколино из Принсесы, и старик скоро будет на свободе.

Мать старалась расспросить как можно подробнее о Домисио, но капитан ответил, что сообщил все ему известное, и, как обычно, заговорил о полковнике Касуса Леутерио:

— Сын его теперь избран депутатом. Дочь выходит замуж за инженера железнодорожной линии Пауло Афонсо. Теперь он будет распоряжаться и на железной дороге. Что ни день, он становится могущественнее и все больше добра захватывает в свои лапы. Я знаю, сеньора Жозефина, вам совсем не интересно слушать мои сетования. Но ведь моего сына убили, а меня, его отца, опозорили.

Капитан от волнения был не в состоянии продолжать, и синья Жозефина почувствовала, что может говорить откровенно с этим слабым человеком, изливавшим перед ней свое горе.

— Правда, капитан, моего сына не убили, но бог покарал меня иначе, и только мать знает, как тяжка эта кара.

Бентиньо, опасаясь, что синья Жозефина начнет клясть Апарисио, вмешался в разговор:

— Капитан, вы не знаете, рана не угрожает Домисио потерей ноги?