Каникулы

Он посмотрел на меня с какой-то странной ухмылкой.

– Я вырос здесь, – повторил он, а потом вдруг спросил: – Как ты вышла к поляне?

– Я уже говорила, что заметила Тэк Бома и…

Ан Джун вдруг остановился и повернулся ко мне.

– До того как заметить там кого-то, почему ты шла в ту сторону? Почему ушла так далеко от места, где мы расстались? – спросил он неожиданно резко, а потом добавил, помедлив: – Раньше я слышал Его. Теперь Ха Енг трезвонит направо и налево, что Он говорит с ней. Но это не так, правда? Это ведь ты – та, с кем Он говорит?

Его туманный взгляд вдруг прояснился, и даже в темноте я различала, что глаза его горели нетерпением: он ждал моего ответа. Но я понятия не имела, о чем он спрашивал. Это странное «Он» Ан Джун произносил едва ли не с придыханием. Кто – «Он»? Я не успела спросить. Освещая путь яркими фонарями, к нам из глубины чащи приближались несколько человек. Свет слепил глаза, и я не различала, кто это был, пока они не подошли вплотную. Это оказались Чан Мин, Тэк Бом и Ю Джон.

– А мы-то думали, где же вы двое запропали? – ехидно усмехнулся Чан Мин. – Вы ведь не заблудились?

– Рая плутала в лесу, но я ее нашел, – ответил Ан Джун. – А потом мы просто прошлись в свое удовольствие. Романтика вечернего леса – ну, вы понимаете…

Я уставилась на него, выпучив глаза. Чан Мин, казалось, онемел. Тэк Бом и Ю Джон тоже, похоже, не ожидали такого поворота. Все трое ждали моего ответа.

Можно было обратить все в шутку, просто посмеявшись над его словами. Но зачем он так сказал? Почему соврал? Или он… хочет скрыть, где нашел меня? Пока я думала об этом, время для того, чтобы пошутить над его словами, ушло. А мой смятенный вид все, похоже, приняли за подтверждение.

Чан Мин вновь скривился в усмешке, но она вышла злобной.

– Ну, конечно! – воскликнул он, вдруг воодушевившись. – А я-то думаю, кого она мне напоминает? Да она же просто копия той училки, особенно когда куксится…

Ан Джун, казалось, напрягся, но не ответил. Тэк Бом захохотал в голос.

– Сонбэнним, ты о нашей Санни? – Его голос звучал так, словно он не верил ушам. – Даже рядом не стояла! Ан Джун, брат, у тебя, наверное, куриная слепота – в лесу темно, и ты не разглядел, кто с тобой рядом…

Мне не нравились ни его тон, ни слова, и я давно бы уже послала его куда подальше, но… Любое неверное слово могло обойтись дорого. Сегодня мы сбежим. Я должна думать только об этом.

Чан Мин обратился ко мне:

– Твой дружок всю старшую школу сох по иностранке – училке английского. Вы чем-то похожи. Так что… Не советую тебе принимать его симпатию на свой счет.

От его наглого тона меня передернуло. Отвечать уже не хотелось – я безразлично пожала плечами, а Ан Джун плотно сжал губы – мне показалось, что я слышала скрежет его зубов.

– Ты настоящий фрик, парень, – подытожил Чан Мин.

Не дождавшись ответа, он повернулся к нам спиной и пошел прочь.

Тэк Бом поспешил за ним, как и Ан Джун. Меня удивило, что он даже не взглянул в мою сторону. Зато на меня смотрел Ю Джон. Он шел последним, и я спиной чувствовала его обжигающий взгляд. Понял ли он, что Ан Джун соврал? И что теперь думает обо мне?.. Да какая разница? С чего мне вообще о нем думать? Главное – сегодня ночью мы с сестрой сбежим. Все они останутся здесь, но я… Я точно убегу.

Гулянка у костра в тот день закончилась далеко за полночь. Признаюсь, мне было стыдно за то, что творилось на моих глазах. И за то, что приходилось делать мне, чтобы никто из сектантов не догадался, что я всего лишь притворяюсь такой же, как они.

Когда закончился очередной круг страшилок, которые, в отличие от первой ночи, совсем не пугали меня, а казались, скорее, пародиями на ужасы, начались танцы. На танцполе не было только Су А, до сих пор не вернувшейся из «клиники», где в тот день она была волонтером, и Джи Хе, которая вечером запиралась у себя и никогда не участвовала в этом жутком фарсе.

Похоже, действие яда, который подмешивали в еду, достигало своего пика поздним вечером, потому что такого прилива эйфории я не замечала вокруг себя ни днем, ни тем более утром, когда все здесь ходили словно сомнамбулы. Теперь же, раскрепостившись в танце, каждый, казалось, терял контроль над собственным телом, постепенно начиная дергаться и кривляться вместо танцевальных движений.

То, что мы видели на записи, началось не сразу. Будучи на этот раз в полном сознании, я подмечала изменения в поведении остальных и старалась подстраиваться под них. Хаотичные подергивания постепенно переходили в дикую тряску, напоминавшую эпилептический припадок, мне приходилось трястись так же, но это было совсем не так просто, как я ожидала.