Каникулы в Чернолесье

— Жену мы тоже опросили, — проговорил Михалок. — Здесь есть странности. Она прекрасно помнит, как вы уезжали: ваша машина завелась и уехала. Почти сразу после этого она услышала шум на террасе. Тут же спустилась посмотреть, что происходит. И увидела тело мужа.

— В это время мы уже выезжали из деревни, — сказал Герман.

— Да. Камера вас видела, — сказал Михалок. — Именно поэтому мы у тебя в гостях, Герман, а не ты у нас.

Я вздохнул с некоторым облегчением.

— Тогда что же странного, — спросил Герман.

— Все произошло в течение минуты. Если не меньше. Всего за минуту кто-то пробрался во двор. Непонятно как попал на террасу. Непонятно зачем расправился с доктором. Покинул дом. И при этом не открывал дверей, не разбивал окон, не попался никому на глаза и ни разу не попал в объектив камеры.

— И не оставил следов снаружи? — осведомился Герман.

— Хороший вопрос, — кивнул Сапегин. — Мы заметили следы на дорожке во дворе. Земля утром сырая, отпечатки видны. Там были твои знаменитые сапоги-говнодавы, потом еще кроссовки молодого человека, — Сапегин вскользь глянул на мои ноги, — и еще кое-какие другие следы, Герман.

— Чьи же?

— Волчьи, — ответил на этот раз Михалок. — Волчьи, Герман! Я с батей сто раз на охоту ходил, я знаю, чем отличаются волчьи следы от собачьих!

Сапегин молча протянул деду телефон — посмотреть на фото.

— Тут сразу несколько особей, — пояснил он. — И крупные, и помельче. И раны пострадавшего, честно говоря, похожи на волчьи укусы. Бешеные волки в Чернолесье! Значит, мне не показалось, когда я тут заметил пару здоровенных тварей, — тут он подумал и не стал развивать эту тему. — А ты все это время молчал, Герман! Учти: тебе все же придется дать официальные показания.

Ворон на холодильнике похлопал крыльями, будто аплодировал. Все снова поглядели в его сторону.

— Пожалуйста, не уезжай далеко от дома, — велел Сапегин Герману. — Ситуация может оказаться серьезной.

Дверь за ними захлопнулась. Мы с дедом посмотрели друг на друга.

— Ситуация может оказаться слишком серьезной, — повторил дед.

Подошел к окну и поднял скрипучую раму. С улицы повеяло утренней свежестью. Было слышно, как там, далеко, за оградой, милицейский уазик шуршит колесами по гравию, набирает скорость и уезжает.

— All right, — сказал ворон почему-то по-английски.

Герман обернулся.

— Послушай, мой крылатый друг, — сказал он. — Не хотел бы ты немного проветриться? Заодно приглядишь за округой. Сделай милость, а?

Карл выглядел недовольным, но послушался. Тяжело переместился на подоконник, оглянулся и вылетел прочь.

Дед возвратился к столу. Я отлепился от дверного косяка и сел напротив.

— Ты все слышал, — сказал он.

Я кивнул.

— Я не смогу отвезти тебя в город, — сказал дед. — Как ты понимаешь, я под подпиской о невыезде.

Я промолчал.

— Ты уедешь сам? Могу подбросить до станции.

Я никогда не думал, что у меня могут выступить слезы на глазах. Но они появились. Одна или две даже скатились на стол.

— Почему так? — спросил я. — Почему… все так происходит?

Дед с шумом отодвинул деревянный стул. Обошел стол. Встал сзади и положил обе руки мне на плечи.

— Здесь становится слишком опасно, — сказал он.

— Но я не боюсь, — сказал я, неубедительно всхлипнув.

— Тебе было мало вот этого? — он прикоснулся пальцами к зажившей ране на моей шее. — Тебе мало сегодняшней истории? Ведь это был сигнал. Сигнал и тебе, и мне. Они перешли в наступление, Сергей.

— Они, — повторил я сквозь зубы. — Да кто — они, дед? Кто такие мы? И кто я?

Дед растрепал мои волосы. И на пару секунд положил руку мне на затылок.

— У тебя две макушки, — сказал он. — Как у твоего отца. Раньше это считалось хорошей приметой. Только мало кому принесло удачу. В том числе и твоему отцу.

— Я ничего про него не знаю. Ты вообще никогда мне ни о чем не рассказывал.

— Ты был не готов. Ты и сейчас не готов. Но откладывать наш разговор уже поздно. Очень скоро могу оказаться не готов уже я. Сегодня я понял, что это может случиться когда угодно.

— Ты боишься?

Дед не ответил, только усмехнулся. Вернулся на свое место. Я смотрел ему в глаза, сжимал зубы и больше всего боялся снова расплакаться. Я только сейчас заметил, как он постарел. И я только сейчас понял, что если его не станет, то у меня вообще никого не останется в этом мире.

Разве что Вик. Но он… тоже пропал.

— Расскажи, кто мы такие? — повторил я упрямо. — Почему эти чудеса происходят именно с нами? Что с нами не так? И еще… — Тут я не все-таки удержался и шмыгнул носом. — Ты ведь не прогонишь меня в город?

— Только не надо скулить, зубастик, — сказал дед. — Будешь ныть — точно отвезу на станцию. А пока сиди и слушай. Я расскажу то, что знаю. Но знаю я не так много.

Он повернулся и взял в руки свой военный планшет в прорезиненном корпусе. Включил. Некоторое время что-то выбирал, трогая пальцем экран. Повернулся ко мне.

— Из меня хреновый рассказчик, и я не готовился к этому разговору, — сказал он. — Наверно, зря. Но кое-что я все же смогу тебе показать.