Каникулы в Лондоне — 2. Рассвет утраченной мечты

— Ты до сих пор думаешь, что я хожу только на светские мероприятия?

Конечно, она поупрямилась, и мне пришлось включить свое красноречие и обрисовать ей идеальную картину этого дня.

Всё получилось и впрямь идеально. Не так, как я привык проводить этот день, но абсолютно расслабленно и очень весело. С человеком, с которым мне было легко.

Она не строила из себя ничего, что, по мнению других девушек, способствовало привлечению внимания. Не пугалась своих ошибок, если вдруг забывала какое-то слово или путала его с похожим по звучанию — это смешило нас обоих. Не требовала от меня сверхъестественного. Не стремилась показать всем своим видом: «Ты позвал меня на свидание, ты и удивляй». Ну и, да, мы опять целовались. Я не мог держать себя в руках. Да и не хотел. Я видел, что Энн не против. Что ей это тоже нравится. Я надеялся, что ей это нравится. Ведь играть роль сейчас было не перед кем.

Расстались мы с большим трудом, и то потому, что я уже жутко опаздывал. Ужин был назначен на шесть, а до этого времени оставалось совсем мало времени — слишком мало, чтобы успеть добраться до места. Я лишь надеялся, что меня простят.

Подобные мероприятия я не очень люблю. Одно дело, когда ты выступаешь перед большой толпой, и совсем другое — когда перед тобой несколько человек, которые преданно заглядывают в глаза, ждут от тебя каких-то мудрых суждений, воспринимая едва ли не как полубога. Я стараюсь быть милым. Ну, вежливым, по крайней мере. Я всегда боюсь разочаровывать людей, но иногда это неизбежно.

Однако в этот раз всё обошлось без эксцессов. Я провел несколько часов в огромном особняке девушки с корейскими корнями, которая никогда не была на родине своих предков, потому что родители переехали в Лондон еще до ее рождения, и сама она появилась на свет уже здесь. Ей всего четырнадцать, и у нее огромные самодельные альбомы со всеми моими интервью и фотографиями из прессы. Я был смущен.

Не обошлось и без вопросов об Энн. Я старался отвечать кратко и, насколько возможно тактично, а потом быстро срулил с этой темы. Теперь мне особенно не хотелось с этим делиться. И я понимал журналистов, которые недоумевали, почему я, вместо того, чтобы прятать свою любовь, выставлял ее напоказ. Теперь мне стало всё очевидно.

На обратном пути отзвонился Полу — он в обязательном порядке ждал отчет о том, как всё прошло. Он напомнил о песне. О планах на завтрашний день.

На этом моменте я как раз подъехал к дому и распрощался с ним. Сил осталось только на то, чтобы подняться на второй этаж и упасть в постель. Еще один день был окончен.

Глава 14

Всю следующую неделю я только и делал, что готовился к шоу. Билеты были раскуплены, до тура — считанные дни. Свободного времени совсем не было, однако я всё равно нашел время наведаться к Энн. И мы снова здорово провели время, обсуждая прошедшие в разлуке дни.

Возвращаясь в студию и готовясь к промывке мозга по поводу отсутствия новых песен, я вспомнил об обещании Энн. Мы должны отвезти Роззи в Москву на экскурсию. Поэтому прежде, чем Пол начал свою гневную речь, я выступил первым. Уже подготовил убедительный текст и начал претворять его в жизнь, но менеджер мрачно меня перебил:

— Не выйдет.

— Пол, ты пойми, это маленькая девочка, и на ее долю уже столько выпало. Ей совсем некому помочь, у нее одна только бабушка…

— Ларри, ты меня слышишь?

— Но почему, блин?! Ведь у нас есть для этого средства!

— Да, средства у нас есть, но мы всё же не всемогущие, — медленно, с расстановкой произнес он.

— Возникли проблемы с документами?

В тот момент до меня уже начало доходить, что именно он имеет ввиду, но я категорически отказывался принимать эту правду. Ведь это не может быть так. Человек, который только начал жить, не может умереть.

— Роззи умерла. Вчера вечером мне позвонили из Центра. Сказали, что твой номер не отвечает.

Да, я ведь недавно поменял его на новый.

— Я уже распорядился, чтобы им оказали всю необходимую помощь и с финансовой стороны тоже — знал, что ты об этом попросишь, — продолжал Пол. — На этом всё. Отпустить тебя на похороны я не могу, и не проси. Сегодня у тебя съемки в студии, помнишь?

Я кивнул на автомате. Голова разрывалась от мыслей. Душа металась от боли.

Я не знал, говорить ли об этом Энн. Рано или поздно она всё равно узнает, спросит об этой девочке.

А если говорить, то как? Будет ли она плакать?

Блин…

У меня было сорок минут, чтобы собраться с мыслями, а потом улыбаться и вести себя, словно ни в чем не бывало. Я почти не общался с этой маленькой пациенткой Центра, она больше была привязана к Энн, но то, что случилось, хоть и было, увы, предсказуемо, ранило очень больно. Вот так, в один миг, кончается жизнь. И неважно, сколько тебе лет. Здесь выбираем не мы. Здесь человек совершенно беспомощен.