Каникулы в Лондоне

Зная тот мир, в котором он вертится, можно было предположить, что это очередной пиар и успокоиться, но этой девушкой была Кенди — та самая, которая крутилась возле него ещё до нашей встречи. С которой его, кажется, связывали отношения до нашей запутанной истории. Из-за которой он подрался и был вынужден «встречаться» со мной, чтобы отвлечь внимание прессы.

И я отлично помнила нашу с ней встречу.

Вполне возможно, что это правда. Целый год одиночества — слишком долгий срок для такого красивого и популярного парня как Ларри.

Мне было больно. Очень больно.

Но мы ведь не давали никаких обещаний друг другу. Значит, он просто встретил кого-то лучше. Или понял, что ждать непонятно чего и впрямь глупо: я — в другой стране, а Кенди рядом. Я постоянно отталкиваю его от себя, а она рядом.

Но пока слухи оставались лишь слухами, я отчаянно верила, что это неправда. Что журналистов хлебом не корми, дай что-то придумать, вывернуть наизнанку, подать в другом виде, под интригующим заголовком, приправленным размазанными фотографиями, где и лица-то не видно. Что Ларри не может так поступить, а если может — то только ради пиара. Ведь люди, которые стоят над ним и даже над Полом были твердо настроены на то, что никакой личной жизни у Ларри быть просто не может. И вдруг…

Но потом появились фото, в одно мгновение взорвавшие Интернет. Мне даже не пришлось искать новости специально, они выскочили на первой полосе светской хроники: «Ларри Таннер и Кенди Джонатан отдыхают на яхте», «Ларри проводит выходные со своей девушкой», «У Ларри Таннера новая любовь».

Фотки явно были сделаны подпольно — с берега или другого судна — но в довольно приемлемом качестве. И Ларри не выглядел на них уж очень довольным. Хотя я, однозначно, лишь утешала себя этим.

Оба были в купальных костюмах: он — в шортах, она — в раздельном купальнике. По-хозяйски обнимала его за плечи, сидела рядом — слишком уж близко, поправляла ладонью его мокрые волосы, смеялась.

Я раздраженно закрыла страницу.

А потом снова вбила в поисковике название статьи и просмотрела фотографии несколько раз, тщательно изучая каждую мелочь, стараясь найти подвох. Но его не было. Они отдыхали вместе. И были вполне довольны и счастливы.

Что чувствовала я? Первые несколько дней — только боль и невозможность сконцентрироваться на чем-то ещё. Потом — резкую смену настроения. Раз так, мне стоит забыть о нем, как о событиях давно минувших дней и наконец-то начать жить не прошлым, не будущим, а настоящим.

У меня было то, о чем я мечтала: интересная работа — и за неё даже платили достаточно, и… И больше пока ничего, но это не страшно.

А о Ларри я не мечтала. Так что грустить, по сути, мне не о чем.

Но теперь, когда всё вроде должно быть нормально, я ловила себя на том, что очень несчастна.

«Все проблемы внутри человека. Сбрось этот груз! Живи и дыши свободнее!» — твердила себе, как заправский психолог. Но это не работало. То ли даром убеждения я не обладала, то ли этому всё же стоит учиться, то ли, может, с самим собой убежденье не действует.

Так, в полном раздрае, я перешагнула экватор — полгода без Ларри.

Полгода до встречи с ним.

Только стоит ли теперь надеяться? Я знала, что никто не придет на наш спуск через год, но всё ещё продолжала ждать этот день и изредка следить за жизнью Ларри.

Слухи о Ларри и Кенди ещё появлялись, но редко. Прессе нечем было подогревать внимание публики. Издания и Интернет-порталы сошлись на том, что «красавчик тщательно оберегает свою личную жизнь от посторонних, так как прежние его отношения не прошли проверку временем и популярностью».

Однажды после того совместного отдыха они появились где-то на светском мероприятии, но держались подчеркнуто вежливо — ни объятий, ни руки в руке мной на фото замечено не было. Но важно ли это? Они вместе. А я одна.

Однако были и другие сюрпризы. Так, например, на одном из своих концертов где-то в Германии Ларри появился на сцене в майке под расстегнутым пиджаком, на которой были видны и хорошо читались русские слова. Нас снова заподозрили в отношениях. Но потом всё утихло.

Особое удовольствие мне доставляли видеоинтервью и песни Ларри, которые я, скрываясь ото всех, продолжала иногда смотреть и слушать, мысленно ругая себя за то, что превращаюсь в фанатку. Конечно, это был не совсем тот Ларри, которого я знала. Тот Ларри прятался за маской вежливости и официоза, был любезен в большинстве случаев и не выдавал своего настроения — ни хорошего, ни плохого. Для тех, кто не был знаком с ним, в такой манере общения не было ничего необычного, но я знала, как тяжело Ларри открывается другим людям, и что он постоянно… не то что под маской — просто не открывается до конца. Даже при первом близком знакомстве.