Каникулы в Лондоне

К тому моменту, как со дня нашей встречи прошло девять месяцев, я немножко подуспокоилась. Всё-таки времени прошло достаточно, чтобы рана в душе чуть-чуть затянулась. Но спокойствие длилось недолго — примерно полтора месяца. Потому что потом, чем ближе подкрадывался этот «день икс», тем больше меня колотило. Чего я только не напредставляла себе! Как я прихожу к спуску и вижу там Ларри, стоящего спиной ко мне, в ожидании. Как я подхожу к нему, кладу руки на плечи. Он оборачивается, лицо его насторожено, а потом вдруг уголки губ расплываются в знакомой улыбке, и прошлое вмиг исчезает. Он приподнимает меня и кружит, радостно выкрикивая: «Я знал, что ты придешь. Я безумно ждал, когда эта пытка закончится!» И пытка на этом и правда закончится, и мы всегда будем вместе.

Но, вероятнее всего, как бы мне не хотелось верить в иное, он не придет. А я? Я так и не решила для себя этот вопрос. Нужно ли мне быть там? Но ведь Ларри сказал, что должен прийти тот, кто по-прежнему любит, а я люблю.

Если я приду, у меня будет хотя бы шанс увидеть его — ну а вдруг? Если же нет, получается, я сама от него отказалась. А это не так.

Поэтому за месяц до обозначенного дня я снова написала заявление на отпуск и приготовилась к ожиданию. Сперва дни тянулись, словно резина, а потом, чем меньше был срок и чем ближе заветная дата — полетели с космической скоростью, приближая развязку нашей истории.

И я боялась — очень боялась, что это будет последняя точка.

Глава 59

Знаете, что творилось со мной за неделю до нашей встречи?

А за два дня? За день?

Я чувствовала себя как, наверное, чувствуют фанатки перед концертом, билеты на который были куплены за полгода до. Хотя сравнить мне было не с чем, я никогда и ни от кого так не фанатела. Может, любовь — это тоже вид фанатизма?

Собрав небольшой чемодан и купив билет в один конец (вдруг Ларри всё-таки придет?), я попрощалась с Людой, которая наверняка считала меня сумасшедшей, хоть вида и не подавала. О нашей проверке чувств «год друг без друга» она и Мэй были в курсе. И обе всё это время поддерживали меня, уверяя, что верить прессе нельзя, в конце концов всё равно всё сложится лучшим образом, и если Ларри не явится — что вряд ли — значит, по нему и страдать не стоит.

Я кивала. Делала вид, что всё хорошо. Но весь год только и делала, что торопила время.

У меня был утренний рейс. Я точно знала, что этот день прояснит всё. Или мы вместе и действительно любим друг друга, или мы друг другу никто и не за что больше цепляться. Однако настроение у меня было волнительно-торжественным. Надежда ведь умирает последней.

Расположившись в скромной гостинице на окраине Лондона (в целях экономии, разумеется), я накинула на плечи легкую кофточку и поспешила к заветному месту. Время у нас назначено не было — только день, поэтому я готова была к различным вариантам развития событий: к тому, что увижу его сразу, или к тому, что придется ждать долго — Ларри ведь занятой человек. Но здесь, в Лондоне, я твердо была уверена: он придет.

Мне хотелось вновь пройтись по любимым местам, где я не была уже больше года — столько всего произошло, изменилось, столько боли было внутри и хрупкого счастья, умеющего заполнить всё существо, едва лишь коснувшись сердца.

Но теперь всё изменится! Я твердо верила в это.

Уже на подходе к нашему спуску я затаила дыхание. Вдруг он там? Вдруг нас разделяет всего пара десятков метров?

Каждый шаг давался и трудно, и волнительно одновременно, и когда я наконец оказалась на месте, вздохнула не без разочарования. На берегу было пусто.

Однако это не было поводом для отчаяния. Местное время составляло лишь половину первого дня, и впереди была ещё масса времени. Придется провести его здесь.

Я смотрела на противоположный берег, время от времени обновляла свой Инстаграм, надеясь получить хоть какую-то весточку и понять, где же Ларри. Но никаких новостей ни на сайте, ни на фанатских страничках не было. Сложно даже предположить, здесь ли он, в Лондоне.

Но ведь он должен быть здесь! Если я хоть немножко успела узнать за всё время Ларри, он точно придет.

Если он не встречается с Кенди на самом деле, конечно…

Если он не забыл.

Я любовалась открывавшимся видом, изредка навещаемая туристами и каждый раз вздрагивая от звука приближавшихся голосов. Но каждый раз это были совсем чужие, незнакомые люди. Они разговаривали друг с другом на английском или другом, неизвестном мне языке, делали фото и уходили.

Поскольку знаменитая река пролегает через весь город, то набережная как таковая составляет большой отрезок пути в сто восемьдесят четыре километра. Именно поэтому «наш» спуск не был забит людьми постоянно — таких спусков на пути было много, и никто ведь подумать не мог, что тут прямо в эту минуту может быть местная (мировая уже) знаменитость. Это я не про себя, а про Ларри.

По реке курсировали туда-сюда десятки прогулочных суден, шумели машины, радовали туристов гостеприимные скверы и парки, музеи, театры, соборы — город жил своей жизнью, не замечая присутствия новых и выбывших лиц.