Каникулы в Лондоне

Оказывается, и дождь может быть не помехой, а счастливым случаем.

Всё, что я ощущала в этот момент — это капли дождя на лице и бескрайнее счастье.

Повернувшись ко мне, вынужденной стоять рядом с ним под дождем, но не слишком переживавшей по этому поводу, Ларри неожиданно расплылся в улыбке, подхватил меня легко, одной рукой, за талию, и закружил, выкрикивая что-то. Но все слова и звуки растворялись за пеленой дождя.

А потом, когда он наконец опустил меня, наши лица оказались так близко друг к другу… снова… что мы не смогли сдержаться.

Оторвавшись от моих губ, Ларри не стал отстраняться. Он прошептал:

— О чем ты думаешь?

— О поцелуе, — честно ответила я.

Сложно было вообще о чем-то думать в этот момент.

— Я никогда ещё не целовался с девушкой под дождем, — разулыбался он.

И, Боже, какой же он милый был в этот момент!

Потом мы побежали греться в подземный переход. Вода с нас текла в три ручья — даже смотреть было страшно, но лица были безумно счастливые.

Это был наш день. Просто день, в котором никто никому ничего не был должен, в котором нас никто не тревожил и, может быть, из-за ненастной погоды и хмурого неба люди даже не смотрели по сторонам. Мы забрели в какую-то дешевую кофейню, где Ларри удивленно оглядывался по сторонам, изучая непривычную для себя обстановку.

— Что, звезда в шоке? — не смогла удержаться от колкого комментария я.

— Да уж, здесь меня точно никто не ожидает увидеть.

— Но ты ведь не всегда был суперзвездой. Даже во время нашего знакомства и первых гастролей тебя селили в обычный трехзвездочный номер без лишних удобств. Неужели ты не был в такой кафешке? Она не так уж дурна, — немного преувеличила я.

На самом деле я даже еду проверила на наличие тараканов — на всякий случай. И как нас угораздило сюда забрести?

Но всё равно было здорово. Когда ещё я могла бы покидаться картошкой фри в Ларри Таннера? Или посмеяться до колик над тем, как он упражняется, выговаривая мою «трудную» русскую фамилию: Княгинина. Или научить его нескольким русским словам, которые знает каждый турист: «привет», «спокойной ночи», «как дела?», «хорошо». Потом мы пошли на «наше» место — так назвал его Ларри, убрав слово «любимое» и полностью изменив смысл фразы. И я позволила себе поверить в чудо. Поверить в то, что это может вылиться во что-то иное. Просто расслабилась и наслаждалась моментом, хотя пронырливый голосок внутри меня тонко оповещал о том, что для него это лишь ничего не значащая интрижка. Вряд ли Ларри Таннеру нужны сейчас серьезные отношения. Вряд ли ему нужна я.

Проводив меня до дома и ещё минут десять потратив на поцелуи, Ларри ушел к себе, а я уснула сразу же, едва добравшись до постели. И было совершенно неважно, что за окном только начинало смеркаться.

Мне снилось, что мы гуляем по Лондону, пускаем в небо фонарик желаний, смеемся и снова целуемся. Ларри обнимает меня, прижимая к себе, и от этого так тепло и уютно.

На следующий день я ждала от Ларри хоть какой-то весточки: звонка или эсэмэски, но он никак не дал о себе знать. О его рождественском вечере мне пришлось читать в Интернете — благо фотографий от счастливой английской девочки пятнадцати лет было уже предостаточно. Она поделилась ими в своем Инстаграм, а пресса тут же растиражировала по всей сети. И ведь даже не подумаешь, что всего за пару часов до этого Ларри со мной целовался!

С досадой я захлопнула крышку своего ноутбука.

Мог бы и позвонить. Или хотя бы написать. Неужели в его напряженном графике не найдется минуты для той, которой ты вроде как дал понять серьезность своих намерений?! Или я обманулась? Наивная. Если он бросил красотку Кенди, что уж говорить про меня. Кто я такая? Его молчание лишний раз служило доказательством тому, что ему абсолютно плевать на то, что происходит. А я не могла выбросить его из головы, как ни старалась!

Я допустила ошибку. Позволила себе поверить, что Ларри может быть моим. Но он не может быть ничьим, потому что его ум и фантазию занимает одно только творчество и певческая карьера. Всё, что между нами — это игра от начала до конца. Никто никому ничего не должен. Мне было сказано об этом в самом начале, и надеяться не на что.

Вот дура! Я просто позволила ему воспользоваться ситуацией, позволила целовать себя и в каком-то смысле воспользовалась этим сама. Почему бы нет, если мы постоянно находимся рядом? Глупо глядеть на пирожное перед носом и не попробовать, правда? Но ведь пройдет пару месяцев или даже недель, и я перестану быть нужной, меня отправят в вольное плавание, и Ларри забудет обо мне, как забыл обо всех своих бывших. Ничто не будет напоминать обо мне. Зато я буду помнить всю жизнь. И мучаться. Хочу ли я этого? Нет.

А может, он на самом деле встречается с Кенди? До сих пор? Она явно имеет на него виды, и эти двусмысленные намеки со стороны её подпевал… Может, они просто пытаются разозлить меня, вывести из равновесия, заставить ревновать, а может… Может, подо всем этим и впрямь что-то есть?

Неужели я не заслуживаю того, чтобы меня любили?