Каникулы в Лондоне

Он снова приблизился ко мне, заставляя утонуть в своих зеленых глазах, обрамленных густыми и темными ресницами, такими невероятно красивыми, что от них было сложно оторвать взгляд.

— Но это только на время.

— Нас всё равно разлучат, — боль всё равно прорвалась в моем голосе.

Нет, не могу, не хочу об этом думать! Ещё слишком рано. У нас еще есть время.

— Я этого не допущу, — еще горячими от поцелуя губами произнес он, прикасаясь своим лбом к моему и глядя в глаза.

— Кто нас будет спрашивать? — мучительно выдохнула я.

Он снова примкнул губами к моим, не давая словам безысходности больше и шанса сорваться и быть произнесенными вслух.

Никто из нас и подумать не мог, как далеко зайдет эта игра. Смешно сказать — всего год назад я мечтала совсем о другом своем будущем и не знала, кто такой Ларри. Ларри, без которого теперь не представляю своей жизни.

— Они ничего не знают о нас, — вымолвил Ларри, целуя меня в последний раз и с жалостью выпуская мою руку из своей.

Мы больше не проронили ни слова.

Я закрыла за ним дверь и только тогда почувствовала на самом деле, как сильно мне хочется плакать.

Почему, почему я просто не могу заставить его остаться, а не лететь обратно в Париж? Зачем нужны эти расстояния, перелеты, гастроли, условности: друг ты мне или любимый парень — если мне хочется крикнуть о том, что я чувствую, прижаться к груди и больше не отпускать?

Почему?

Теперь, когда Ларри ушел, ничто меня не сдерживало. И ливень за окном вместо уютной атмосферы для чтения превратился в хорошего друга для слез.

Глава 39

За неделю до концерта мы встретились снова. Узнав о том, что Ларри с утра будет в студии, я поинтересовалась, могу ли прийти. Он откликнулся с большой радостью, и это была единственная положительная эмоция в его голосе. Голос звучал очень тускло.

— Ларри, что-то случилось? — несмело предположила я, прижимая телефон к уху и подходя к окну.

Вид отсюда открывался не слишком живописный — на малолюдную узкую улочку, но я каждый раз наслаждалась тем, что имею возможность просто подойти сюда и убедиться еще раз, что это не сон, и я в Лондоне.

— Нет, просто неделя выдалась сложной.

— Тебе нужно потерпеть еще немного. Ты знаешь, ради чего всё это, — мне хотелось вселить в него уверенность и передать хоть немножко сил.

— Знаю, — кажется, в его голосе снова проскользнула улыбка. — Ты отличный друг, Энн.

— Ты тоже, Ларри, — не осталась в долгу я, как ни странно, не чувствуя болезненного укола в сердце от этого слова «друг» — наоборот, было в нем что-то личное и очень теплое.

Мы поболтали еще немного и попрощались, пообещав друг другу встретиться завтра в студии. Однако, когда я наконец увидела Ларри вживую, скрыть удивление оказалось невозможно.

Он похудел и выглядел очень измотанным.

В студии, помимо него самого, был Пол и еще несколько человек — кого-то из них я уже видела прежде: кажется, это были музыканты. Кого-то видела впервые.

На мое появление никто, кроме Ларри, не обратил внимания. Лица присутствующих были довольно унылыми.

И вещал, как обычно, Пол.

— Тридцать четыре концерта за месяц с небольшим — это сильнейшая нагрузка для любого артиста. Ты не исключение. Ты должен беречь себя. Я стараюсь выкроить для тебя время хотя бы на то, чтобы ты высыпался: отменяю интервью, съемки. А ты сбегаешь по ночам из номера?!

Я перестала дышать.

Что? Ведь Ларри сказал, Пол не в курсе. Значит, от него не укрылось, что Ларри ездил ко мне во время гастролей…

Или не обо мне речь?

— Ларри, что происходит? Ты не понимаешь, что всё это нужно оставить на время ради главной цели? Сейчас ты должен репетировать и высыпаться, а потом опять репетировать. Это самое главное!

Удивительно, но Ларри даже не пытался сопротивляться и спорить с менеджером, что он обычно и делал. Просто сидел с кислой миной и смотрел на свои скрещенные на коленях пальцы, как провинившийся школьник.

— Я не хочу упустить что-то важное в своей жизни, — произнес он хриплым голосом.

— А что для тебя важно, Ларри? Что? — Пол начинал выходить из себя. Его голос стал выше на пол октавы, и вместо того, чтобы сидеть в кресле, как было, когда я только вошла, он вскочил и начал ходить из стороны в сторону, выдавая свою нервозность.

Я вжалась в стену у двери, являясь немым свидетелем происходящего и чувствуя кожей, что происходящее не несет в себе ничего доброго.

— Значит, так: мы переносим шоу.

— Нет! — тут уж и Ларри вскочил, готовый отстаивать право на свою мечту, но менеджер оставался невозмутимым.

— Да, Ларри, да. И ты сам виноват в этом. Голос нужно было беречь и использовать строго по назначению. Я тебя предупреждал об этом? Предупреждал. Доктор Энглерт предупреждал? Но ты же у нас самый умный, и никого не слушал, — Пол развел руки в стороны, демонстрируя результат.

— Мы не будем переносить концерт, — твердо заявил Ларри.

— Либо мы переносим его сейчас и отменяем три последующих за ним шоу, либо нам придется отменить потом десять или даже больше выступлений. Решать тебе.