Каникулы в Лондоне

Вот он — тот день, к которому все мы шли. Рубеж — ни больше, ни меньше. Может быть, со временем его важность сотрется и будет взято еще немало таких высот, но именно эта — первая, непросто доставшаяся, несмотря на тысячи сомнений и испытаний, уговоров о том, что этим пением ничего не добьешься в жизни, — именно эта навечно останется в сердце. Он выбрал свою дорогу, и не прогадал. Сегодня он здесь — и его ждет, ликуя, полный зал горящих сердец и глаз — лучшее доказательство правильности сделанного выбора.

За час до шоу, не в силах больше оставаться на расстоянии, я вошла в здание со стороны служебного входа по специальному бейджу, и, сопровождаемая ассистентом, оказалась в гримерке Ларри. Вокруг было многолюдно — суетились рабочие, музыканты, проскочил мимо Пол, не заметив меня или сделав вид, что не замечает. А в гримерке был один только Ларри и стояла почти абсолютная тишина.

Я постучала, прежде чем войти, и, заметив, что он один, после приветствия поспешно выпалила:

— Может, мне уйти? Если тебе нужно настроиться…

— Проходи, — улыбнулся он, закидывая ноги на диван. — Иногда я люблю быть один перед концертом, но в самые последние минуты это невыносимо.

Я села на крутящийся стул напротив. Ларри протянул ко мне руки, и мы так и просидели минут пять, наверно, пока не ворвался Пол.

Лицо его при виде меня или застигнутой сцены сплетенных рук исказилось, но он быстро овладел собой.

— Ларри, ты готов? Пора на грим. Я зову стилистов?

Ларри неохотно кивнул.

— Не переживай, — шепнула я. — Представь только, как колотятся сердца тех, кто ждет тебя там.

Чтобы не мешать процессу подготовки артиста к выходу, я вышла и прогулялась по коридорам, с интересом осматривая закулисье — я не впервые хожу по служебным кулуарам и наблюдаю, как рабочие проверяют готовность аппаратуры и света, но в таком огромном и шикарном помещении мне бывать еще не доводилось. Может быть, больше и не придется.

Ну вот, опять я за старое.

Я волновалась не меньше Ларри. За его голос и то, как пройдет это шоу. Мне хотелось скорее сбежать в зал, куда уже начали пускать публику, и смотреть за всем со стороны. Но я не могла это сделать. Я должна была поддержать его.

Последние десять минут я ожидала у самых кулис, слушая крики публики и ожидая здесь Ларри. Он появился с телефоном в руках, болтая с кем-то, но взгляд его был сосредоточен, и весь он казался натянутой струной.

— Хорошо, там у вас есть еще место? Энн скоро придет. Угу, я тоже тебя люблю. Целую, мам.

Ларри опустил руку и протянул мне мобильный.

— Возьми себе, пожалуйста.

— Очень переживаешь? — спросила я, закусывая губу и чувствуя этот трепет внутри, замораживающий все органы и заставляя дышать прерывисто. Потом, когда он выйдет на сцену и споет пару песен, это пройдет. Но не сейчас. Сейчас нужно просто смириться, вздохнуть, собраться с силами.

— Да, — не стал лукавить он, снова взъерошивая идеально уложенные волосы. Однако лака на них было столько, что ни один волосок не встал дыбом, как это бывает.

Выглядел Ларри, как и обычно, стильно — в темных брюках, светлой рубашке с расстегнутой верхней пуговицей и подвернутыми у локтей рукавами. Но взгляд метался, выдавая все его чувства.

— Эй, ты чего? — я взмахнула рукой, привлекая его внимания и заставляя взглянуть мне в глаза. — Давай, раскачай эту толпу, как ты можешь. Тебе нечего бояться, потому что ты отлично подготовился, ты талантливый, у тебя потрясающие песни, которые идут из самого сердца, и сейчас ты выйдешь к людям, которые тебя любят!

— Я знаю, — с шумом выдохнул Ларри. — Спасибо.

Нас прервали. Пол подскочил неожиданно, и я инстинктивно сделала шаг назад. Он обхватил Ларри за плечи и немного встряхнул.

— Готов? Давай, парень, это твой вечер! Слышишь, они уже ждут? Возьмем этот рубеж, а потом нас ждет потрясающий отпуск! Целый месяц, я тебе обещаю! Ты молодец! Вперед!

На огромных экранах в зале запустили обратный отсчет, и толпа взорвалась радостными возгласами, с замиранием сердца отсчитывая:

— Семь, шесть, пять…

Ларри сжал в руках микрофон, повернувшись к сцене. Сбоку нам хорошо было видно один из экранов и часть музыкантов.

— Четыре, три…

Ларри трижды перекрестился, сделал глубокий вдох. Я смотрела только на него и мысленно твердила: «У тебя всё получится! Я это знаю!».

— Два, один, ноль!!! — увеличивая свою громкость на каждом слове, ликовали собравшиеся.

И вот после этого «ноль» толпа взорвалась аплодисментами, а затем в едином порыве затаила дыхание. Вот он — волшебный момент. Все здесь присутствующие так долго ждали его. И если бы не волнение, этот момент можно было назвать безгранично счастливым.

Еще секунда, и над огромным пространством Альберт Холла раздался голос Ларри:

— Добрый вечер! Вы готовы? Я вас не слышу! — а еще через мгновение появился и сам Ларри, вызывая новый оглушительный шум и восторг.