Каникулы в Лондоне

— Ребята, у меня просто нет слов! Спасибо вам! Я вас тоже люблю!

Не знаю, как время имеет свойство сжиматься и растягиваться в зависимости от того, какие события случаются в нашей жизни. Вот этот концерт, например, пролетел очень быстро, и я даже забыла о том, что собиралась вернуться за кулисы прежде, чем Ларри покинет сцену. Поэтому его прощальные слова слушала вместе со всеми, вскочив со своего места, не в силах больше сидеть неподвижно. Эмоции просто зашкаливали!

— Когда-нибудь всё подходит к концу…

Зал наполнился протестующими воскликами. Ларри рассмеялся, подхватывая гитару.

— Но когда затихнет музыка и погаснет свет, спроси себя, что ты чувствуешь. И если по телу бегут мурашки, если ты готов доказать этому миру, чего ты стоишь, и чувствуешь свет и силу внутри, то всё было не зря. Дерзай! Иди вперед, навстречу мечте! У тебя всё получится. Я верю в тебя!

Я бы в шестнадцать мечтала услышать такие слова от кумира со сцены, и знать (а почему нет?), что они посвящены именно мне. Я бы горы, наверно, свернула, и еще стремительнее рванула навстречу своей мечте.

И вот в этот самый миг, когда волшебство только-только закончилось, и ты еще чувствуешь его близость и хорошо его помнишь, хочется остановить время и отмотать назад пленку. Искусство творит волшебство. Музыка, если она талантливо написана и исполнена, способна взбудоражить сердца и изменить судьбы, я в это верю. Как верю и в то, что люди, побывавшие сегодня на концерте Ларри, смогут как можно дольше удержать в себе это счастье от волшебства, поверят в себя и, как призывал Ларри, будут творить добро.

Сделав глубокий вдох, я рванула в сторону кулис, пока фанаты всё ещё ждали повторного выхода Ларри. Насколько мне было известно, его не планировалось, но кто знает?

Ларри был там, за кулисами, обнимался с Полом, который кричал: «Мы сделали это!» и музыкантами. Я стояла в стороне и улыбалась, радуясь вместе с ними этому заслуженному по праву празднику.

Фанаты не стихали, скандируя его имя, и по задумчивому выражению Ларри и его застывшей на миг позе я догадалась о его намерениях всего за пару секунд.

Не предупреждая никого, он повернулся в сторону сцены и в два прыжка пересек расстояние, снова оказываясь перед фанатами и вызывая бурные аплодисменты.

— Я вас слышу, и мне очень приятно, правда. Я тоже люблю вас, очень сильно. Ну что, еще одну песню? Только придется под гитару, потому что музыканты уже отключили свои инструменты. Вам нужно быть очень тихими, ладно? — он приставил палец к губам — я видела это по транслирующим мониторам, и зал постепенно стал утихать, так что через десять секунд, если закрыть глаза, могло показаться, что здесь никого и нет.

И в этот момент раздались звуки гитары. И Ларри запел.

Если ты не знаешь, как сказать —

Просто взгляни в глаза, и я всё пойму.

Если боишься, что это закончится —

Дай мне свою ладонь, и мы сможем пройти это вместе.

Просто помни об этом,

Ведь так было суждено.

Где бы мы ни были, это всегда будет с нами.

Ночные прогулки по Лондону и твой мелодичный смех,

Рука в руке и запах твоего парфюма повсюду.

Что может быть важнее этих мелочей?

Ничто не может быть важнее этих мелочей…

Глава 41

После концерта все музыканты, стилисты, постановщики шоу и многие люди — около сотни — причастные к подготовке концерта Ларри отправились на банкет. В темном тонированном Минивэне нас с Ларри и его родителей увезли от служебного входа, где уже дежурила охрана. Ларри приветливо махнул фанатам рукой, и словно кто-то в этот момент увеличил громкость приемника — вокруг стало невыносимо! Просто удивительно, как всего пара десятков девчонок может издавать такие оглушительные звуки!

И снова привычный маршрут по вечернему городу, когда ты не знаешь и не особенно интересуешься, куда тебя везут. Абсолютно счастливые глаза Ларри напротив, сияющие в темноте. Он посмотрел сперва на меня, затем на маму и отчима, и выдал самым обыденным тоном:

— Кстати, мам, Шон, это Энн.

Я готова была сжаться в комок от смущения и не знала, куда прятать глаза. Хорошо, что было темно, и никто не мог видеть, как я покраснела.

— Та самая Энн? — подыграла мама Ларри с улыбкой.

— Ага. Надеюсь, ты смогла разглядеть её хорошенько, когда она сидела рядом с тобой?

— Нет, потому что весь вечер я смотрела только на тебя, мой дорогой. Но я наверстаю, у нас же есть время, правда?

Эти наверняка традиционные для семьи Таннер шутливые разговоры были, с одной стороны, очень милыми, но с другой я, как чужая не только для этой семьи, но и для их страны и культуры, боялась понять что-то не так. Или показать себя с дурной стороны.