Каникулы в Риме

О том, как маленькая Инга с подружкой пошла кататься на коньках на замерзший пруд и едва не провалилась под лед.

О том, что ее назвали в честь бабушки-латышки, ударницы труда и великой производительницы высококачественных шестеренок.

О том, как впервые приехала с родителями сюда, в Рим, и папа заявил, что Сталин строил ничуть не хуже, а мама до слез растрогалась, когда Инга сказала ей, что вот здесь, где теперь театр, убили Цезаря.

Макс слушал, иногда спрашивал что-то, иногда смеялся, но слушал, и его ледяная маска потихоньку оттаивала. Инге хотелось в это верить.

12

Достойную осуждения ошибку совершает тот, кто не учитывает своих возможностей и стремится к завоеваниям любой ценой.

Надежды Инги не сбылись: Макса словно магнитом тянуло на улицу. Скучать в отеле он категорически не желал.

– Какие перемены! – ворчала Инга, одеваясь. – Три дня назад ты в самолет садиться не хотел!

– Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой! Ты сама виновата. Научила меня плохому.

– Я не раскаиваюсь, но… Ты уверен, что вчерашние знакомые не пожелают новой встречи?

– Поверь мне, – хищно ухмыльнулся Макс, – у них сейчас другие заботы.

– Хорошо. – Инга не стала на него давить, она редко это делала, а за последнюю неделю годовой лимит был почти исчерпан. – Понадеемся, что ты прав.

Однако полностью на слова Макса полагаться не следовало. Откуда бы ему проведать, что именно поделывают сейчас два неприятных типа, чьих имен Инга даже не знала? Может, только и выжидают удобного случая; попадаться в одну и ту же ловушку во второй раз по меньшей мере глупо, а тут все люди умные… относительно. Поэтому Инга надела туфли с невысоким, но острым каблуком. Второй раз пинаться босоножками не стоит. Она не верила полностью в серьезность угрозы: хотели бы убить – убили бы, а так только пугали. Соображают, наверное, что, если прирежут в темном итальянском переулке сына Эдуарда Амлинского, у свибловского бандита Гриши Ячукова никакого бизнеса не будет больше никогда. И сам Гриша Ячуков вряд ли переживет это событие. Не того полета птичка.

Пока Инга собиралась, Амлинский куда-то исчез на четверть часа и вернулся довольный, принеся вторую розу. На вопрос, где он их берет, Макс не ответил. Где надо, сказал. И так гордо выглядел, будто мамонта в пещеру притащил.

Ладно. Мамонты все равно вымерли, а розы еще остались. Пусть будет роза.

Несмотря на охоту выйти из отеля, далеко отправляться Макс не пожелал и предложил в качестве приятного выбора все тот же винный бар на площади Республики. Туда и дошли неторопливо, держась за руки и разговаривая настолько непринужденно, насколько это было вообще возможно с Максом. Он не изменится в одночасье, говорила себе Инга; наверное, он вообще не изменится. И то, что Макс решит делать по возвращении в Москву, во многом зависит от этой недели. Инга по-прежнему не строила иллюзий, однако четко понимала, что делает.

Она позволила себе курортный роман, вот и все. Это состоялось по ее собственному выбору, и себя она упрекать не станет. Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть, но даже жалеть о сделанном Инга не собиралась. Родители научили ее принимать последствия выбора и тем самым – тщательнее этот выбор делать; прежде чем допустить к себе Макса, Инга взвесила все «за» и «против», пока он там плескался, отмываясь от бандитских побоев. Она вообще молодец – показала Максу Рим, Амлинский, кажется, понял, на чем будет строить новый проект, во всяком случае, обмолвился об этом вскользь. Нечего жалеть. Нечего оглядываться назад или пытаться отдернуть завесу грядущего. Впереди тайна, пусть такой и останется. А у Инги есть еще несколько вечеров, Макс и Рим.

К счастью, в вестибюле отеля на сей раз не наблюдалось дивного видения под названием Валерия, хотя Инга почему-то подсознательно ожидала ее там увидеть. Она не удержалась и спросила Макса, почему он не поехал в Остию.

– Не хотел.

– Наверное, твои друзья расстроились…

– Они мне не друзья. Это приятели Леры, которых я не знаю. Лера – давно пройденный этап, и мы с ней оба это понимаем. Она стала излишне настойчива, и я дал ей понять, что это неприемлемо. Она нас не побеспокоит.

Вот так вот. Инга старалась не радоваться, что утерла нос сопернице, но совсем не радоваться не получалось. И ладно. Может она насладиться своей крохотной победой?..

В винном баре они сидели долго. Медленно смаковали белое вино, ели рыбу, разговаривали, и Макс вспоминал все, что он когда-то знал о римской архитектуре. И вываливал эти сведения перед Ингой, а она серьезно слушала и кивала, хотя помнила больше половины из этого. Но – пусть. Пусть рассуждает об арках, принципе строительства языческих храмов и о том, что завтра непременно, просто обязательно нужно попасть в Пантеон к полудню. Широкий солнечный луч, стоящий вертикальным столбом, не давал Максу покоя.