Каникулы в Риме

– Никогда, – произнесла Софья Вениаминовна, – мне не было стыдно за тебя, как сейчас, Максим. Ты опустился и не замечаешь очевидных вещей. Ты якшаешься с теми, кто гораздо ниже тебя; возможно, это доставляет тебе извращенное удовольствие. Мне все равно, право, что ты чувствуешь, но фактически ты позоришь нас с отцом, и я не могу этого допустить. Эдуард слишком занят и слишком тебе доверяет, чтобы помешать, но мне известна твоя падкая на впечатления натура, и я не буду стоять в стороне и наблюдать, как ты рушишь нашу репутацию. Ты не имеешь понятия, во что выльется твоя затея. Ты видишь лишь светлые стороны, однако когда тебя обвинят в мошенничестве – а это случится рано или поздно, СМИ не упустят своего! – время, когда можно было что-то изменить, будет безвозвратно упущено. Мне неприятно думать, что мой сын хочет славы за счет благотворительности, однако это я хотя бы смогу понять. Но искренней веры в успех этого мерзкого проекта я принять не могу.

– И поэтому ты связалась с бандитом… мама?

Все помолчали немного. Инга слышала, как в соседнем номере работает телевизор.

– Господин Ячуков, конечно, пользуется не всегда честными методами, однако он и не обязан соблюдать правила, принятые в нашей среде. Да, я обратилась к нему за помощью. Ты в шаге от позора, Макс. Ты всегда был опасно непредсказуем, и я следила за тобой пристально. Репутация создается годами, рушится в одно мгновение.

– Вот именно, – кивнул Макс и, подумав, попросил: – Мама, ответь мне на один вопрос. Ты меня любишь?

– Конечно, – сказала Софья Вениаминовна. – Ты ведь мой сын. Я должна любить тебя.

Мозаика лежала перед Ингой, такая красивая, такая разноцветная и очень холодная. «Я должна любить тебя». Любовь, которая должна быть, никогда не случается. Макс почти никому не сказал о проекте, но родителям он, разумеется, обмолвился: они всегда поддерживали его в работе. И вдруг – недовольство, опасение, что сын ошибется где-то и поведет себя недостойно семьи. Когда паранойя развивается, это нужно либо лечить, либо бежать подальше. Разумеется, Макс не воспринял предупреждение всерьез, посчитав, может, что родители так… шутят. А вот его мать шуткой поведение сына вовсе не считала. У семьи Амлинских большие связи; найти контакты Григория Ячукова – дело пары часов. Наверное, она думала, что физическая угроза испугает Макса, брезгующего любыми угрозами такого рода. Увидел мокрицу – отойди. А он не отошел, он просто… отмел это и направился дальше.

У Софьи Вениаминовны был сильный сын, которым следовало гордиться. Но она должна его любить, и нет в ее жизни ничего печальнее и неизбывнее этого долга. Он застилает все, даже разум. Он в конце концов стирает добрые чувства или то их подобие, что имелось в этой семье. Всю жизнь Амлинские воспитывали не сына, а репутацию, и как это страшно – не видеть живого человека за собственным представлением о нем!

– Я не хотел бы, чтобы между нами остались даже крохи непонимания, – ровно проговорил Макс. – Давайте в хронологическом порядке. Я рассказал об этом проекте тебе и отцу, и ты решила предпринять кое-какие меры. Но для того, чтобы понимать масштаб, тебе нужно было находиться в курсе моих дел. Кто из моих сотрудников… помог тебе?

– Я не понимаю, о чем ты, Максим.

– Кто, мама? Ты не любишь терять время не меньше, чем я. Избавь нас всех от… увиливаний. Я все равно выясню, с тобой или без тебя. Кто?

Она помолчала, затем произнесла неохотно:

– Дмитрий.

– Ясно.

Инга поверить не могла. Дима, верный заместитель, – почему он так поступил? С мотивами, видимо, предстоит разбираться уже в Москве.

– Далее все обстояло так. Ты решила, что необходимо меня приструнить, и, так как разговор ничего не дал, связалась с… этим господином. А он применил некоторые методы, воспользовавшись твоим разрешением. Сначала просто пришел ко мне. Затем его люди испортили тормоза в моей машине, когда я поздно ночью возвращался домой. Та девушка, блондинка, у которой упала сумка… она должна была на несколько минут задержать меня в магазине, не так ли?

Ячуков молча усмехнулся.

Инга об этом происшествии слышала впервые. Значит… значит, явление добрых молодцев в Риме – это не первое нападение на Макса, были еще, раньше? Возможно, именно потому он так легко согласился на ее идиотскую идею уехать из Москвы с тургруппой… Инга поклялась себе, что позже вытянет у него все подробности.

– Я езжу довольно медленно, машина надежная, так что вряд ли бы я разбился насмерть, но вы дали мне осознать серьезность ваших намерений. Хорошо. Потом вы ждали. Когда мы приехали сюда… – Он умолк, видимо обдумывая, и хмыкнул: – Это ты, мама, попросила Валерию оказать тебе небольшую услугу?

– Ты плохо поступил с ней, – бросила Софья Вениаминовна, – она не отказалась от возможности немного напугать тебя.