Каникулы в Риме

Он вел Ингу в номер, чтобы не выходить с нею оттуда до утра, чтобы заниматься с ней любовью, валяться, говорить о работе и не о работе, продлевать новое для себя ощущение обладания – пусть смутного еще, незаконченного, словно он ветер приручил, – но такого желанного.

Макс очень хотел с пользой и удовольствием провести вечер. Увы, планам не суждено было сбыться.

Когда они с Ингой, молча улыбаясь от предчувствия, вошли в номер, там их ждали ждали двое…

Первым оказался ловкий свибловский бизнесмен Григорий Ячуков.

А вторым была его собственная, Макса, мать.

Инга узнала ее мгновенно – такие женщины не забываются, если увидел их однажды, то влезут в память. Софья Вениаминовна, так ее звали, была словно бы сделана из мрамора, лучшего, чем добывают в благословенной Италии. Точеная фигура, прямая жесткая спина, волосы выкрашены в серебристо-белый цвет – скорее всего, чтобы скрыть седину. Макс походил на нее крыльями носа и изгибом губ, и еще этим наклоном головы, когда до тебя снисходят. Макс получил отменное воспитание, и при взгляде на его родителей и на него самого нельзя было сказать, что они им не занимались. Занимались, и еще как!

Лучше бы в покое оставили.

Первое мгновение растерянности сменилось настороженностью, потом – злостью. Полноватого темноволосого мужчину, также находившегося в номере, Инга не знала, однако ничего хорошего появление двоих визитеров не сулило. Макс, видимо, подумал о том же: первый вопрос его прозвучал холодно и будто равнодушно:

– Как вы сюда попали?

– Твои манеры, – ответила Софья Вениаминовна таким же тоном, – не улучшаются. Здравствуй, Максим.

– Здравствуй. – Он перевел взгляд с нее на мужчину. – Я могу понять, что моя мать соскучилась по мне и прилетела навестить, хотя это маловероятно, но все же. А вот вы, Григорий… не помню вашего отчества… вы не свидетельствовать свое почтение прибыли. Не так ли?

Щелчок. Картинка сложилась мгновенно – и до того, как мужчина, оказавшийся ловким бизнесменом Ячуковым, произнес первые слова, Инга уже знала все ответы.

– Ну что вы, Максим, – говор у него оказался ленивый, растянутый, – почему и не засвидетельствовать? Это деловой визит, если вам так будет угодно.

– Вы вторглись без разрешения в наш номер. Потрудитесь объяснить. Мама?

– Сядь, Максим. И вы, девушка, сядьте. Нам нужно поговорить.

Макс с места не сдвинулся. Он продолжал держать Ингу за руку, пальцы его были холодными и сухими.

– Наличие вас обоих в моем номере говорит о массе вещей, – глухо произнес он. – Мне не хотелось бы в это верить, но факт, как говорил Воланд, это самая упрямая в мире вещь. Один из ваших людей, господин Ячуков, цитировал мне Воланда. Мне кажется, объяснения уже не нужны, от вас так точно. – Он отвернулся от свибловского бандита, словно тот перестал существовать. – А вот ты, мама…

Она встала. Красивая женщина, ухоженная, уверенная. Ни капли раскаяния на узком лице, ни капли злости или гнева. Она приехала делать свое дело, вдруг поняла Инга. Это просто… работа?

– Максим, – начала Софья Вениаминовна, – выслушай меня, пожалуйста, внимательно, не перебивая. Мы с твоим отцом постарались обеспечить тебе ту жизнь, которую ты заслуживал, и взамен просили у тебя только одно: чтобы ты никогда, ни при каких обстоятельствах не ронял честь нашей семьи. Разве это так сложно сделать?

– А я уронил? – тихо осведомился Макс. Его мать поджала губы, накрашенные бледно-розовой помадой.

– Ничем иным, кроме позора, я не могу назвать твой проект с предоставлением жилья этим… людям, которые не относятся к нашему кругу. Мы с отцом дали понять тебе, что не одобряем его, но ты…

– Позволь, я объясню тебе, в чем заключается проект «Доступный дом», – перебил ее Макс. – У меня все еще есть надежда, что недопонимание возникло, так как вы не осознали сути. Это не бросание денег на ветер, это организация прибыльного предприятия, которое принесет выгоду всем участникам. Я хочу, чтобы у людей среднего класса была возможность приобрести квартиру по доступной для них цене. Я желаю договориться с социальными службами и курировать одиноких стариков, которые не имеют наследников, – и делать это честно, а не как господин Ячуков. – Тот усмехнулся, ничуть не огорченный. – Мой проект – это договоренность с банками, предоставляющими выгодные условия ипотечного кредита, и со строительными фирмами о выгодных условиях ремонта. Пока все это в стадии зарождения, но я доведу дело до конца, я уже знаю как. Чем же этот, фактически благотворительный, проект опозорит семью Амлинских?