Каннибалы и короли. Истоки культур

Разумеется, государствам Северной Европы не удалось превратиться в монолитные деспотии не потому, что там не было подходящих для этого личностей. В ирландских героических сагах, «Беовульфе», скандинавских сагах и «Илиаде» Гомера присутствует множество разочарованных вождей, которых историк Марк Блок назвал «странными маленькими властителями» (см. [Bloch 1961 / Блок 2003], [Bloch 1966]). Одними из самых безжалостных деятелей мировой истории были кельтские короли и их военачальники, которые бросались в битвы и грабили города с воплями и звуками труб, убивая мужчин и мальчиков, а девочек и женщин увозя на колесницах, увешанных свежеотрубленными головами. По утверждению британского историка Стюарта Пигготта, это была самодовольная, изрыгающая ругательства, опасная и возмутительная компания, чьи «руки дёргались к рукоятке меча даже при надуманном намёке на оскорбление и… вытирали сальные усы, служившие признаком знатности» [Piggott 1965: 229].

Тем не менее кельтские королевства оставались небольшими и разрозненными. Простолюдины постепенно перемещались из-под защиты одних вождей под защиту других. Появление новых военных коалиций свидетельствовало о возвышении новых правящих домов и падении старых. Целые группы племён отрывались от родных земель и массово мигрировали из одного региона в другой: белги переселились в Британию, гельветы – на территорию нынешней Швейцарии, кимвры, тевтоны и амброны – в Галлию, скифы – в Трансильванию. Римляне консолидировали эти рыхлые и подвижные феодальные [48] королевства в имперские провинции, построили первые большие каменные здания и пригодные к использованию дороги, а также создали системы чеканки монет, регулярного сбора налогов и судебных органов. В значительной степени это была лишь тонкая оболочка, появившаяся поверх сельских территорий, которые по-прежнему едва ли были готовы к государственности. За пределами центров провинций романизированные потомки франков, галлов, кельтов и германцев занимались мелким натуральным сельским хозяйствам в изолированных деревнях. Торговля ремесленными изделиями и сельскохозяйственной продукцией оставалась на зачаточном уровне по сравнению с теми частями империи, которые располагались вокруг Средиземного моря. Практически все жители указанных регионов оставались неграмотными. Таким образом, с падением Римской империи в V веке Европа по ту сторону Альп не вернулась в «тёмные века» – она из них даже не выбиралась, – а переместилась обратно в феодализм.

Силой оружия вожди и короли отдельных народов, бывшие римские наместники, генералы, военачальники, крестьянские предводители и бандиты превратили прежние римские провинции в новую группу феодальных королевств. Конечно, реставрация не была полной. Период римского владычества был отмечен демографическим ростом, и многие полукочевые скотоводческие народы были вынуждены осесть на определённой территории и заняться полностью оседлым смешанным сельским хозяйством. Этот новый феодализм был более жёстким и формализованным, чем тот, что существовал до Римской империи. Крестьяне были на постоянной основе приписаны в качестве крепостных к «поместьям», которые контролировала новая аристократия. Крестьянам была обещана защита от сгона с земли или ограбления в обмен на предоставление достаточного объёма продовольствия, трудовых услуг и различных ресурсов в помощь правителю державы, его рыцарям и ремесленникам. Формообразующим моментом для политической иерархии выступали клятвы верности, которыми обменивались рыцари и их сеньоры, а также князья и короли, обладавшие разной степенью могущественности.

Несмотря на жёсткость, привнесённую крепостничеством в феодальную систему, возникшая в Европе после распада Римской империи политическая организация по-прежнему резко отличалась от политической организации гидравлических империй. Центральные государственные учреждения, ведавшие внутренним и внешним грабежом и общественными работами, в Европе явно отсутствовали. Государственных систем сбора налогов, ведения войн, строительства дорог и каналов или отправления правосудия не существовало. Основной производственной единицей были независимые самодостаточные поместья, где посевы орошались дождём. В распоряжении могущественных князей и королей не было экономических механизмов, позволявших нарушать или стимулировать производственную деятельность, которая велась в любом отдельно взятом маленьком мире поместий.