Каннибалы и короли. Истоки культур

Чтобы дать правильную оценку цивилизации ольмеков, необходимо принимать во внимание масштабы строительства, характерные для тех территорий, которые в тот или иной момент истории действительно стояли на пороге образования государств. Например, когда первые французские путешественники поднялись вверх по долине Миссисипи, они обнаружили там густонаселённые «города» и огромные земляные платформы, выступавшие основанием для деревянных храмов и домов жрецов и знати. Остатки самого крупного из этих сооружений, кургана Кахокия, до сих пор присутствуют на восточной окраине Сент-Луиса. До того, как этот курган сравняли с землёй бульдозеры, он имел более ста футов [30 метров] в высоту и занимал площадь в 15 акров [6 гектар] _– сравним этот масштаб с площадью в два-три акра, характерной для ольмекских городищ. Кроме того, известно, что впечатляющие строительные начинания могут осуществляться под эгидой уже знакомых нам «больших людей» – вождей, занимающихся перераспределением ресурсов, у которых нет возможности облагать людей налогами, призывать их в армию и наказывать своих сторонников. Определённое количество монументальных сооружений – тотемных столбов и резных свай для домов – были способны возвести даже не занимавшиеся земледелием племена квакиутль и хайда с северо-запада тихоокеанского побережья США, во главе которых стояли вожди-перераспределители. В Стоунхендже и других первых центрах проведения обрядов в Европе, связанных с распространением земледелия, вождям догосударственной эпохи удавалось воздвигнуть сложные, ориентированные на астрономические объекты памятники из каменных блоков, которые имели значительно большую массу, чем те, что были обнаружены в Ла-Венте. А по сравнению с огромными культовыми центрами, построенными в центральной части Мексиканского нагорья, ольмекские городища и вовсе ничтожны – в лучшем случае они относятся к стадии развития, прервавшейся на уровне зачаточной государственности. Их неспособность к дальнейшему развитию отчётливо соотносится с тем фактом, что в силу экологической специфики региона, где проживали ольмеки, плотность населения здесь оставалась низкой и не подвергалась каким-либо воздействиям.

Кроме того, следует отметить, что в центральной части Мексиканского нагорья ещё могут быть обнаружены церемониальные сооружения, относящиеся к ещё более древней зарождающейся государственности, чем ольмекская. Недавние раскопки, выполненные Рональдом Греннесом-Рейвицем и Г. Коулменом, демонстрируют, что статуэтки ольмекского типа, обнаруженные в Морелосе и долине Мехико, являются столь же древними, как и те, что были найдены в Веракрусе и Табаско. Более того, в этих высокогорных местах ольмекские артефакты залегают над пластами, содержащими находки керамических традиций местных коренных жителей, предшествующие ольмекскому периоду на целых 400 лет. Таким образом, не исключено, что рано или поздно появятся доказательства того, что ольмекские храмовые центры могли частично зависеть от появления первых государств на Мексиканском нагорье. Нельзя исключать даже то, что ольмекские поселения представляли собой колониальные ^{форпосты} – как предположили Греннес-Рейвиц и Коулмен [Grennes-Ravitz and Coleman 1966], это могли быть центры паломничества, вокруг которых существовала организованная торговля между тропическими низинами и засушливой центральной частью плато.

К востоку от мест, где располагалось ядро культуры ольмеков, находится полуостров Юкатан – ещё один регион, где путь к государственности как будто игнорировал экологические принципы. Здесь проживали майя – народ, который изобрёл сложную систему иероглифического письма и математической нумерации, оставил собственную историю, записанную в книгах в форме гармошки, проводил строгие астрономические наблюдения, разработал чрезвычайно точный солнечный календарь и создал мастерские образцы каменной скульптуры и кладки.