Каннибалы

– Ну не-е-е-ет, – Лиза жизнерадостно хохотнула. – Мне на бухло даже смотреть нельзя. Я алкаш. Все выдую, что есть. Потом водителя пошлю в круглосуточный магаз. А кончится все в больничке. Прости, неохота. Я в хорошей завязке. Жалко обнулять.

Развод определенно придал ей легкость, жизнерадостность. Как будто перерубил канаты: мешки с песком (муж и связанные с ним тревоги и заботы) полетели вниз, а сама Лиза – вверх, подумала Вера.

Может, не так все страшно? Пусть Борис идет… К кому хочет.

И тут же испугалась этой мысли.

– Ну не зна-а-а-а-ю, – передразнила она интонации Лизы. – Всухую про такое я разговаривать не умею.

– Про девичье? – сразу поняла Лиза.

– Ну, – подтвердила Вера.

– Круто. Жди меня, и я вернусь, – захохотала та. – Есть идея.

– Только без наркоты! – испугалась Вера.

– Только сделай, как договорились! – предупредила Лиза. – Я серьезно. Ни капли в доме.

– Броня, – заверила Вера.

Она оставила телефон на столе. И пошла выполнять обещание, данное подруге.

Открытая бутылка вина нашлась на кухне, в холодильнике. Вера опрокинула ее над раковиной. Задумчиво глядела, как бордовая струя исчезает в водостоке. Отставила пустую бутылку. Пустила воду. Смыла красноватый маслянистый след.

Проверила кабинет, гостиную. И там, и там нашелся коньяк. Бутылки были тяжелыми. Вера перенесла их на кухню. Коньяк вырывался из литого горлышка со звуком, который ленинградские алкаши превратили в единицу измерения: один буль.

Вот бы ей такую легкость, как у Лизы. Но легкости не было. Изнутри Веру била мелкая дрожь.

Вера подняла бутылку ко рту, щедро отхлебнула. Раз, другой, пока могла терпеть. Коньяк жег горло, пролился на лицо, на шею. В желудке начал распускаться огненный цветок.

Вера утерлась. Вылила в раковину остальное. Смыла запах.

Вернулась в столовую. Взяла телефон и отправила Лизе смс: «Док высушен». Коньяк уже ударил в ноги, в руки. Теплота обнимала Веру изнутри. Голову приятно вело. Звякнул прилетевший ответ, он был коротким и ясным: крупное красное сердце.

Вера хмыкнула и пожалела, что уже вылила весь коньяк.

3

Когда Петр свернул на Старый Арбат, Лида уже начала разговаривать.

– Ты говнюк, – сказала она.

– Я говнюк, – согласился Петр.

Увести жену из их квартиры нужно было срочно. Этой ночью неизвестные гости могли заглянуть и к нему. Гости могли знать адрес. Как убедился Петр перед дверью Боброва, замки и запоры проблем для них не составляли. Как убедился он у Боброва в ванной, их вообще ничего не останавливало.

Вываживать Лиду следовало осторожно. Чтобы не испугать. Даже не заронить подозрение.

– Я говнюк, который готов на все, чтобы ты его простила. Хочешь торт?

– Я не хочу торт.

Но на конце фразы не шлепнулась жирная точка – там зияла заинтересованная пауза.

– Тогда выходи в чем есть, только возьми зубную щетку. Я тебя похищаю!

– Куда? Поздно уже. Я сегодня устала, – опять начал падать ртутный столбик.

– Лид, я знаю, что накозлил с клиникой, – остановил похолодание Петр. – Прошу романтическое свидание.

– Давай завтра?

– Давай этот день перезагрузим. Пожалуйста.

Он слышал, как Лида думает. Мимо прошли подростки. Покосились на него, на его телефон. Хотя переулок полыхал огнями подсветки, у Петра всегда здесь было чувство, что он идет по пустырю.

– Мы куда хоть летим? – сдалась Лида.

У Петра отлегло от сердца.

Простила она его или нет, не важно. Главное, сегодня они не ночуют дома.

– Честно? Пока не знаю! Романтическая импровизация.

4

Вера с сомнением оглядела коричневую вытянутую торпеду.

– Держи за поясок, – посоветовала Лиза. Вера послушно переместила пальцы на бумажную ленточку, которая плотно схватывала сигару.

Лиза раскрыла маникюрные ножницы. Лезвием принялась пилить кончик.

– Профанация, конечно, – ворчала она. – Ну ладно. Мы же не мальчики. Нам можно.

Они сидели в кожаных креслах. Горел камин.

– Так, – Лиза подобрала обрезки. – Теперь давай сюда мою.

Вера держала сигару на отлете. На лице у нее было сомнение.

– Провоняем тут все.

– Конечно, провоняем. Но не говном же. Хорошим, благородным ароматом табака.

Спички взяли каминные.

У Веры перед лицом взвилось пламя.

– Ты мне брови, блин, не спали! – процедила Вера. Сигара в зубах мешала ей говорить.

– Ты не кусай ее! – наставляла Лиза. – Губами бери.

– Как хуй?

Лиза засмеялась:

– Жить будешь.

Кончик сигары налился оранжевым.

– Смотри. Тут главное не затягиваться. Это не сигарета. Не глотай дым. Мы ж с тобой не пердуны старые.

– Пока еще нет. Да, – запуталась в двойных отрицаниях Вера.

– Ты что, приложилась без меня? – заметила неладное опытная Лиза.

– Не пропадать же добру, – призналась Вера.

– Вот жопа. Ну хоть дыхни на меня, – Лиза придвинула свое лицо к Вериному. – Ну дыхни.

– А эта штука не погаснет? – покосилась на сигару Вера.

– Да она минуту может там сама тлеть, если не больше. Ну давай, – Лиза прикрыла глаза.

Вера дохнула.

– Бля, – мечтательно сказала Лиза. – Потерянный рай.

Обе откинулись в креслах.

Вера сунула сигару в рот. Втянула щеки. Изо рта Лизы пыхнуло сизое облако. Запахло, как в вазе, когда там хорошенько постоят цветы, начнут подгнивать стебли.

– Вещь, – подвела итог Лиза, качнув сигарой.