Каноны и каноническое развитие. К истории развития церковного права на Востоке и Западе

29 канон Халкидонского собора не считает возможным низвергать епископа до степени пресвитера, зато за некоторые провинности это категорично требует 20 канон Трулльского собора, и попытки канонистов разрешить данное противоречие так ни к чему не привели27. Считается, поскольку практика пошла по пути Халкидона, что норма Трулльского собора представляет собой частное исключение из общего правила; но это – не более чем искусственная натяжка28. А 16 канон Трулльского собора, устанавливающий неограниченное число диаконов в каждой церкви, вступает в противоречие с 15 каноном Неокесарийского собора об их обязательном семеричном числе.

Едва ли не горшая судьба выпала на долю актов, касающихся покаянной дисциплины: почти все они уже давно не применяются в своем первозданном виде. К ним следует отнести 16, 17, 20, 21, 22, 23, 24, 25 правила Анкирского собора, которые предусматривают лишение причастия вплоть до смерти, 8 (9) и 9 (10) правила Григория Неокесарийского, 2, 4, 7, 11, 30, 34, 38, 56, 57, 58, 59, 61, 62, 63, 64, 65, 66, 67, 68, 71-84 правила Василия Великого, двадцать восемь правил Иоанна Постника и многие другие. Таковых канонов наберется более ста.

С трудом можно допустить возможность применения и канонических норм, регулирующих порядок церковного судопроизводства: 1 канон Кирилла Александрийского, 12, 15 (15), 15 (17), 19 (28), 20 (29), 28 (37), 30 (39), 59 (70), 79 (90), 96 (107-108), 97 (109-110), 104 (117), 107 (121), 122 (136), 125 (139), 127 (141), 142 (142) правила Карфагенского собора и другие. И справедлив вывод, сделанный нашим выдающимся канонистом: «Где тот суд, который применял бы в настоящее время древние каноны о пожизненном покаянии отпавших от веры, о 20-летнем покаянии волхвов, убийц, кровосмесников, о 15-летнем покаянии прелюбодеев, о 10-летнем покаянии гробокопателей, о 2-х летнем покаянии воров и т.п.?»29.

Наконец, часть канонов носят очевидно персональный или временной характер и уже по этой причине общего действия не имеют: 4 канон II Вселенского Собора о Максиме Кинике, 9 канон VII Вселенского Собора об уничтожении иконоборческих книг, 65 (76), 67 (78), 77 (88), 87 (98), 88 (99), 100 (113) каноны Карфагенского собора, 3, 4, 14 правила Феофила Александрийского и другие.

Напротив, сегодня нередко игнорируются, например, каноны о недопустимости епископу оставлять свою епархию и переходить в другую (14 Апостольское правило, 5 канон Халкидонского собора, 21 канон Антиохийского собора. Как известно, Соборы допускали этот факт лишь в исключительных случаях. В наши дни – это обычное явление в жизни нашей Церкви.

В итоге насчитывается не более 520 конкретных канонов, которые пусть и формально могут применяться в наши дни. При этом, поскольку они были созданы прецедентным путем, очень часто каноны разных Соборов дублируют или просто повторяют друг друга. С точки зрения церковной рецепции это качество можно только приветствовать: стало быть, Церковь неоднократно убеждалась, что именно данное правило в указанной ситуации является наиболее правильным. Но с точки зрения юридической практики, это приводит к значительным неудобствам. И, добавим, резко уменьшает количество правил (вдвое, если не больше), имеющих самостоятельное значение. И потому вполне очевидным представляется вывод о том, что церковные отношения лишь отчасти регулируются древним каноническим правом, и главным образом они определяются нормами позднейшего происхождения. Которые действуют либо помимо древних канонов, либо противоречат им, либо по факту приобретают аналогичный статус, хотя не освящены ни древностью, но именем издавшего их органа церковной власти30.

Едва ли можно предполагать, что такое положение дел соотносится с природой канонического права и теми задачами, которые оно, по смыслу божественного домостроительства, должно выполнять. По законам физической природы, которые своим действием не обошли и Церковь земную, правовые лакуны немедленно заполняются веществом обратного свойства, рождая бесправие и беззаконие, приносящие христоименитому обществу не меньший вред, чем самые хитроумные ереси.

Отсутствие на сегодняшний момент единого органа власти Кафолической Церкви приводит не только к тому, что Западная и Восточная церкви начинают формировать не только собственные правовые традиции («Право на Востоке – данность, которой необходимо следовать, право на Западе – инструмент, которым необходимо решать вопросы»31), но и различное каноническое право. Иначе и быть не может поскольку и структура Церкви, и компетенция различных ее органов существенно различаются друг с другом. При том, что связующее звено, которое могло бы наравне с пока еще единым Вероучением стать основой для единой жизни во Христе, каноническое право, все более и более уменьшается в объеме, нисходит в область преданий. «Может случиться, что значение это будет сводиться лишь к тому, что законодательная власть поместной Церкви будет смотреть на древние каноны как на общую историческую основу для нового церковного правообразования»32.