Кант: краткое введение

Ответ Канта на фундаментальный вопрос метафизики — «Как возможно синтетическое априорное знание?» — состоит из двух частей. Пользуясь собственными терминами Канта, я назову их «субъективной» и «объективной» дедукцией. (Кант употребляет термин «дедукция» в юридическом смысле, как обоснование права на что-либо, в нашем случае право применять определенные понятия, или «категории».) Понятие субъективной «дедукции», частично обрисованное Кантом еще в диссертации 1770 года, входит в его теорию познания. Там он пытался показать, что включено в процесс выработки суждения — в определение чего-то как истинного или ложного. Особое внимание уделяется природе разума, в частности, природе веры, чувственного восприятия и опыта. Сделанные им выводы представлены как составная часть общей теории «понимания» (способности суждения). Кант несколько раз подчеркивает, что эту теорию не следует толковать как эмпирическую психологию. Точно так же она не является и не претендует быть теорией функционирования человечёского, в противоположность какому-либо иному, интеллекта. Это теория понимания как такового, призванная объяснить, что это такое и как оно функционирует, если вообще существуют суждения.

Во всех философских спорах по этому поводу, настаивает Кант, мы говорим, «не о происхождении опыта, а о том, что в нем заключается» (т. 4, с. 62). Он сравнивает эти чисто философские вопросы с «анализом концептов», с этих пор вошедшим в моду. Кант хочет установить границы понимания. Если существуют вещи, которые нельзя понять, значит, все утверждения относительно их лишены смысла.

Объективная дедукция состоит в попытке установить содержание априорного знания. Система доказательств здесь строится не на анализе способностей познания, а на исследовании его основ. Что представляют собой предположения опыта? Что есть истина, если исходить из взглядов, предписанных нам скептиками? Если мы сможем установить эти предпосылки, значит, их следует отнести к априорным истинам. Поскольку их истинность следует не из того или иного нашего опыта, а из самого факта, что мы имеем опыт. Следовательно, их подтверждение не зависит ни от какого частного опыта, а устанавливается только в процессе мышления. Они будут верны в любом мире, где только возможно задать скептический вопрос (в любом познаваемом мире). И вследствие этого они необходимы. Я не могу представить, что они ложны, поскольку не могу вообразить себя частью мира, в котором они отвергаются.

Кант назвал эту свою систему доказательств «трансцендентальной дедукцией», а вытекающую из нее теорию «трансцендентальным идеализмом». Слово «трансцендентальный» нуждается в разъяснении. Доказательство «трансцендентально», коль скоро оно переходит (лат. transcendo) границы эмпирического знания, как, например, устанавливая априорные условия опыта. Следует различать трансцендентальное и эмпирическое доказательства (т. 3, с. 93), следствием первого, в отличие от второго, является «познание, занимающееся не столько предметами, сколько видами нашего познания предметов, поскольку это познание должно быть возможным a priori» (т. 3, с. 56).

Кант употребляет слово «трансцендентальное» и в другом значении, говоря о «трансцендентальных объектах». Это такие объекты, которые «переходят» через опыт, то есть не постигаются путем опыта, поскольку они не наблюдаемы и не связаны ни с чем наблюдаемым. К проблеме «трансцендентальных объектов» мы еще вернемся в главе 4.

Также мы вернемся и к толкованию «трансцендентального идеализма». В самом общем виде эта теория утверждает, что законы понимания, устанавливаемые субъективной дедукцией, то же самое, что априорные истины, выводимые объективной дедукцией. Другими словами, она говорит о тончайшей гармонии между способностями познающего и природой познания. Только вследствие этой гармонии возможно априорное знание.

Из этого следует, что «формы мышления», управляющие пониманием, в точности соответствуют априорной природе реальности. Мир таков, каким мы его мыслим, а мыслим мы его таким, каков он есть. Едва ли не основная трудность толкования Канта состоит в том, на какой из двух частей этого высказывания поставить ударение. Наша ли мысль определяет априорную природу мира? Или мир определяет то, как мы должны его представлять? Ответ, как мне кажется, должен быть таким: «ни то, ни другое, но оба вместе». Однако лишь в самом конце этой книги смысл этого ответа станет окончательно ясным.

Самосознание