Канцлер

— Выполнил поручение? Хорошо. Ты свободен, голубчик. — Князь зевнул и добавил по-старчески. — О-хо-хо…

— Разрешите спросить, ваша светлость?

— Покороче, голубчик. Мне, кажется, спать пора.

— Что с изменником?

Горчаков, зевая, переспросил:

— С каким? А-а, с графом?.. Он наказан, голубчик. Как я и обещал, жестоко наказан. А что это с вами?

— Я тоже жестоко наказан, ваша светлость, хотя и по другому поводу.

— Наказаны?.. — И позвал: — Лаврентий, халат!

Слуга входит.

— Лаврушка, ты что, спишь, негодяй? Халат!..

Опять к Ахончеву:

— Наказаны, голубчик? Значит, несчастны? Я вам дам совет, как найти лучший способ быть счастливым. Для этого надо полюбить несчастье…

— Я полюбил своё несчастье, ваша светлость, но отнюдь не получил счастья.

— Ещё придёт. А ты думаешь, ко мне счастье пришло уже? Э, куда! Заглянет на минуточку, и то спасибо. Я и рад. Вот сейчас на тебя гляжу, радуюсь — счастье.

Слуга принёс и подаёт Горчакову халат.

— А халат зачем?

— Приказали халат, ваша светлость.

— Вот и врёшь. Я приказал вместо фрака, что на мне, сюртук.

В парке ударил звонкий выстрел.

— Слышишь звонок? — зевнул Горчаков.

— Выстрел? — встревожился Ахончев.

— Холостой, голубчик. Значит, всё хорошо сделано, и я могу работать спокойно. Россия! Силищи-то много, а вооружения не хватает, вот и приходится таким, как я, работать день и ночь… Пиши вот теперь письмо турецкому министру, объясняй, как это я ему подарил подарок, а какой — неизвестно…

Ахончев делает движение, чтобы что-то сказать, Горчаков не заметил этого.

Глава четвёртая

Зал во дворце, где заседает конгресс, поражал обилием дверей, золочёных, широких, громадных, будто приспособлены они для великанов. Посередине зала тянулся стол, поставленный «покоем», то есть в виде буквы «П».

В самом центре стола приставлено высоченное кресло для председателя конгресса, а между усечёнными концами расположился стол поменьше, на нём же постелена громадная карта Балкан.

Разгар дня. Бисмарк и Радовиц беседовали у окна, не обращая внимания на то, как изредка открывалась та или иная дверь, в зал заглядывал чиновник и, увидав Бисмарка, испуганно скрывался.

— Особенно же Москва недовольна поведением немцев, — сказал Радовиц.

Бисмарк задумчиво повторил:

— Особенно недовольна поведением немцев на конгрессе? А немцы довольны Москвой, спросили бы вы?

— Как Берлин является воплощением молодой Германии, так и Москва молодой России. Если б мне удалось, не сочтите это, ваша светлость, за хвастливость, если б мне удалось попасть в Москву на положении Наполеона, я б её сжёг с большей тщательностью.

— Однажды я возвращался с охоты… там я встретил трёх медведей… но, кажется, я уже рассказывал вам это? — Радовиц сделал предупредительный отрицающий жест. — Впрочем, мне сегодня не до медведей и охоты. О чем это я?

— По-видимому, о Москве, ваша светлость.

— О Кремле. Я стоял на его стенах и думал о несчастной доле немецкого народа, осуждённого проливать кровь за приобретение Москвы ради интересов Наполеона. А стыд поражения, который немцам пришлось разделить? О, вы правы, Радовиц, хотя вы и мыслите крайне резко. Москва всегда мешала мне, ей полезно б погореть, как и Парижу.

— Москва интригует и поддерживает князя Горчакова, ваша светлость. Простите меня, но вы держитесь с ним слишком мягко. Он закусил удила, срывает нам союз с Австрией и хочет добиться, чтоб конгресс голосовал за передачу Бессарабии России.

— Конгресс — Европейский конгресс, а Горчаков — Восток.

— Боюсь, что сегодня европейцы хотят побыть несколько мгновений на восточной почве.

— Да?.. — Бисмарк надвинул каску на брови и, размышляя, сделал несколько шагов строевым шагом вдоль стены. Повернулся, шагнул обратно и остановился против Радовица, вытянувшись во фрунт, насколько это позволяла его фигура. Горчакову действительно привозили ружьё Шасспо?

— Полиция не совсем твёрдо уверена в этом,

— Она уверена только в одном, — раздраженно прервал Бисмарк, — что я глупее её! У ней под носом свершаются преступления, а она хлопает глазами. Он принялся считать на пальцах, загибая их тщательно и крепко. — Книжка анекдотов. Ружьё Шасспо. Бегство Клейнгауза. Пальцев не хватает!..

— И добавьте — убийство графа Развозовского.

Бисмарк неожиданно обрадовался:

— Труп обнаружен?

— В реке, неподалеку от парка загородного дома князя Горчакова.

— В каком состоянии труп? Вы видели его?

— Обезображен, но узнать можно.

Бисмарк сменил тон на подозрительный:

— Полиция узнала? Опять скажут, Бисмарк запугал полицию…

— Я и сам видел, ваша светлость.

— Я вам верю, Радовиц, хотя вы и пылки, чрезмерно пылки. Но, надеюсь, вы понимаете, какая на мне лежит ответственность, если я намекну, что князь Горчаков замешан в убийстве графа Развозовского?

— Я направил графа в дом Горчакова по вашему желанию.

— Вы хотите сказать, чёрт возьми, что по моему желанию эти скифы убили графа Развозовского? Я вовсе не желал его смерти, и я не уголовный убийца.

— Граф Развозовский покончил с собой.

— Лжёте! Куда направлен был выстрел?

— В затылок.