Канун

Альпинисты или топографы? Этот вопрос, обращенный сегодня к литературной науке, подразумевает выбор самих подходов: осваивать историю литературы советской эпохи по привычным вершинным явлениям или же вовлечь в рассмотрение максимальную полноту, «топографию» литературной жизни, ход литературного развития, ту самую поднимающуюся со дна Атлантиду, значение отдельных построек, башен, храмов которой мы сможем оценить лишь по мере того, как ознакомимся с общим масштабом этого феномена.

Ясно, что далеко не всегда возвращенные из прошлого явления, имена, произведения равновелики тем названным большим художественным мирам. Однако есть еще одна ни с чем не сравнимая ценность прикосновения к произведениям ушедших десятилетий: звучание подлинных голосов, атмосфера самой жизни, духовный климат 20—30-х годов, художественно реализованные неповторимые черты этих «дискуссионных» десятилетий.

Именно поэтому сегодня внимания читателей заслуживает проза Василия Андреева (1889—1941), возвращение которой происходит почти через пятьдесят лет после последних публикаций.

Литературная судьба Василия Михайловича Андреева, как и его человеческая судьба, окрашены чертами неординарности, а подчас и загадочности. В справочнике «Ленинградские писатели-фронтовики» (составитель В. Бахтин, Л., 1985) сделана попытка прояснить некоторые легенды, связанные с биографией писателя. Так, составитель обращает внимание на ошибку, допущенную в новом издании «Литературной энциклопедии», утверждающей, что В. М. Андреев родился 28 декабря 1899 (9 января 1900) года, а в 1912—1914 годах находился в ссылке (то есть с двенадцати лет), бежал, во время Великой Отечественной войны погиб на фронте. С помощью дочери писателя составитель уточняет год рождения В. М. Андреева — 1896-й, и становится более убедительным другой факт его биографии: ссылку в Туруханский край (куда он попадает за то, что убил жандарма, прикрывая своего товарища — распространителя листовок) писатель отбывает в возрасте 16—18 лет.

В данной книге принят во внимание ответ на анкету, заполненную рукой писателя, где он называет (анкета относится к 1928 году) датой своего рождения 28 декабря 1889 года[1].

С 1924 по 1937 год было издано несколько сборников рассказов и повестей Василия Андреева: «Канун» (Л., 1924), «Расколдованный круг» (Л., 1926), «Славнов двор» (Л., 1927), «Гармонист Суворов» (М.; Л., 1928), «Преступления Аквилонова» (Л., 1929), «Повести» (Л., 1936, в сборник вошли: «Глушь», 1935; «Серый костюм», 1929; «Гармонист Суворов», 1927), документальная повесть «Товарищ Иннокентий» (Л., 1934) и некоторые другие издания. Произведения писателя в 20—30-е годы часто появлялись в популярных у читателя журналах «Звезда», «Стройка», «Ленинград», «Смехач».

О творчестве В. Андреева сочувственно отзывался Горький, его пьеса «Фокстрот» с успехом шла на театральной сцене Ленинграда середины 20-х годов, а книги писателя вызывали неподдельный интерес, ибо на них лежала печать неповторимости его таланта, новизны материала, «своей» тематики.

Далеко не все загадки творческой биографии Василия Андреева удается разрешить и сегодня. Так, известно, что писатель находился в ссылке в Туруханском крае в одно время с большевиками И. Ф. Дубровинским и И. В. Сталиным. Однако биографическая повесть В. Андреева «Товарищ Иннокентий» с предисловием Н. К. Крупской[2] о Дубровинском, опубликованная в 1934 году, никогда больше не увидела свет, как исчезли и воспоминания В. Андреева о ссылке, законченные в 1940 году. На основе впечатлений из времен ссылки писатель опубликовал повесть «Глушь» (1935). Самой большой, трагической и невыясненной загадкой выглядит строка из справочника, подводящая черту под биографией писателя: в декабре 1941 года в дни блокады Ленинграда погиб при невыясненных обстоятельствах. Как свидетельствует дочь писателя, отец ушел из дома и не вернулся.

Перелистывая сегодня пожелтевшие страницы журналов, альманахов, сборников 1920-х годов, видишь, сколь обильно представлена в них проза ленинградских авторов. Ленинградская периодика завораживает обилием неповторимых писательских имен; в этот общественно-литературный контекст вписывалось, не повторяя собратьев по перу, творчество Василия Андреева.

Очевидно, молодому писателю было непросто соперничать с такими яркими творческими личностями, как К. Федин, Л. Леонов и Н. Тихонов, Ю. Тынянов, М. Слонимский и В. Каверин, М. Зощенко и Б. Лавренев, С. Семенов и К. Вагинов, М. Шагинян, М. Казаков и Н. Никитин, А. Толстой, В. Шишков, А. Белый, Вс. Иванов, Б. Пильняк и многие другие.

Интенсивный писательский труд В. Андреева, острота затрагиваемых им проблем, обращение к необычному, не освоенному литературой материалу не сразу приводят к профессиональному признанию плодотворности его поисков.

Один из современников В. Андреева Л. Радищев вспоминает 1923—1924 годы, литературные вечера в большом нетопленном зале Пролеткульта. В перерыве возле единственной буржуйки публика отогревает закоченевшие пальцы.