Канун

— Наконецъ-то, — сказала Наталья Валентиновна. — Я рада, что вы пріхали. Ахъ, милый Володя, — не выдержала она и сразу же высказалась передъ нимъ, — если бъ вы знали, какъ я скучаю!

— Вы скучаете? Здсь? въ Петербург?

— Я не въ Петербург, я здсь, вотъ въ этой квартир. Мой компаніонъ — Лизавета Александровна.

— Почему же у васъ нтъ общества? Дядя стоитъ въ центр… У него такое видное положеніе.

— Да вдь у меня въ Петербург никогда не было знакомствъ; а пріобрсти ихъ — какъ же это сдлать? Не могу же я итти на улицу, какъ Авраамъ, и звать къ себ всякаго, кто попадется.

— А дядя? Что же онъ длаетъ?

— Левъ Александровичъ слишкомъ занятъ. Онъ совсмъ не живетъ для себя, а, значить, и для меня. Ну, хорошо, это мы оставимъ на посл. Разскажите-ка о себ. Вы были влюблены?

— Это кончилось. Пустое, Наталья Валентиновна, — влюбляться не стоитъ.

— Вотъ какъ! Ну, это до слдующаго случая, разскажите-ка о Максим Павлович.

— О, я почти что изъ-за него пріхалъ.

— Какъ? Опять что-нибудь ужасное?

— Только не то. Напротивъ, онъ отлично велъ себя. Эти полтора мсяца онъ былъ прежній. Но за то въ другомъ отношеніи онъ былъ неостороженъ.

— Ну, что же еще такое? — съ тревогой спросила Наталья Валентиновна.

— У него завелись опасныя связи. Тамъ вдь произошли серьезные аресты, и это можетъ кончиться очень и очень печально. А оказалось, что съ его вечеровъ сборъ отдавался туда, для тхъ цлей… Нашли опредленную связь… Ну, вотъ и его на дняхъ арестовали.

— Да неужели? И это серьезно? Опасно?

— Очень серьезно, Наталья Валентиновна. И если дядя не пуститъ въ ходъ своего вліянія, то бдному Максиму Павловичу придется очень плохо.

— Ну, разумется, Левъ Александровичъ сдлаетъ все, что нужно! сказала Наталья Валентиновна.

— А когда я увижу дядю?

— Да вдь вы у насъ, Володя?

— Если не прогоните.

— Ну, еще бы! Значитъ, увидите за обдомъ. Онъ только во время обда и бываетъ дома. А пока пойдемте въ столовую, будемъ пить кофе.

Въ столовой они нашли Лизавету Александровну. Она посмотрла на Володю крайне удивленными глазами, но словами не выразила удивленія. Даже улыбнулась и сказала, что она очень рада.

— Я просила Володю остановиться у насъ, — сказала Наталья Валентиновна.

— Но какъ же иначе? отвтила Лизавета Александровна, — Володя нашъ родственникъ.

За кофе Володя продолжалъ разсказывать о Максим Павлович. Этотъ арестъ гораздо серьезне прежнихъ. Его схватили ночью и произвели обыскъ. И, такъ какъ его квартира въ послднее время была какой-то общей собственностью, въ ней ночевали каждый разъ все новыя лица, которыя, конечно, не прописывали своихъ паспортовъ, да и не всегда могли это сдлать, то «преступные слды» нашлись въ большомъ количеств.

Максимъ Павловичъ въ этомъ, конечно. нисколько не повиненъ, такъ какъ многое длалось помимо его вдома. Онъ былъ только любезнымъ хозяиномъ. А между тмъ оказалось, что слды эти повели къ чрезвычайно серьезнымъ открытіямъ и все это приписано ему.

— Дяд будетъ не трудно облегчить его участь, — прибавилъ Володя, — потому что онъ лично знаетъ характеръ Максима Павловича и его взгляды. Онъ всегда относился къ движенію пассивно, какъ сочувствующій зритель въ театр, выдляя въ немъ только художественную сторону.

— Какъ? вдругъ воскликнула Лизавета Александровна, до сихъ поръ, молча, возившаяся съ своимъ кофе и какъ будто даже не слушавшая. — Вы, Володя, хотите дядю впутать въ это дло?

— Но, тетя, — возразилъ Володя. — дядя вовсе не такой человкъ, чтобы его можно было впутать. Онъ самъ впутается, если найдетъ это нужнымъ.

Это возраженіе на нсколько секундъ поколебало Лизавету Александровну.

— Да, но… Вы знаете, какъ онъ деликатенъ.

— Я только разскажу дяд то, что разсказалъ здсь, больше ничего. А ужъ онъ самъ ршитъ, что надо длать.

— А я на вашемъ мст даже не разсказывала бы ему.

— Почему же?

— Потому что это будетъ большимъ соблазномъ для его деликатности.

— Ну, съ этимъ, тетя, я позволю себ не согласиться. Дядя не мальчикъ, а государственный мужъ. Мн кажется, я оказалъ бы ему недовріе и неуваженіе, если бы скрылъ отъ него то, что касается его друга.

— Зигзаговъ не другъ ему.

— Отъ дяди я слышалъ другое.

— Левъ оказывалъ ему услуги, даже, можетъ былъ, слишкомъ. Но это еще не даеть права считаться другомъ.

Володя посмотрлъ на Наталью Валентиновну и встртилъ въ ея глазахъ одну только выдержку. Видно было, что она не хотла показать свое истинное отношеніе къ тому, что говорила Лизавета Александровна. И онъ тоже сейчасъ же замолкъ.

Минуты дв они вс трое молчали. Лизавета Александровна, очевидно, почувствовала, что она высказалась слишкомъ откровенно и что это является причиной молчанія. Она поспшно допила свой кофе и вышла изъ столовой.

— И у васъ всегда такое единеніе мыслей? съ усмшкой спросилъ Володя.

Наталья Валентиновна выразительно посмотрла на дверь, куда ушла Лизавета Александровна. Дверь была не совсмъ плотно притворена.

— Оно продолжается, Володя, — сказала она, сильно пониженнымъ голосомъ.

Володя понялъ и, оборвавъ разговоръ, началъ преувеличенно громко разсказывать какой-то курьезный эпизодъ, случившійся съ нимъ въ дорог.