Капетинги. История династии (987–1328)

Антагонизм между «крупными» и «мелкими», между патрициатом и «простонародьем» (народом, ремесленниками) во фламандских городах намного усилился после 1275 г. из-за экономического кризиса, возникшего в результате появления конкурирующих текстильных центров в Брабанте, Шампани и Нормандии. Волнения, заговоры и мятежи случались то здесь, то там — в Дуэ, Ипре, Турне, Аррасе, Брюгге и Генте с 1280 по 1302 г. Причины этих столкновений, за которые некоторые патриции заплатили жизнью, понятны. Замораживание зарплат влекло за собой забастовки, или taquehans, как верно отметил Филипп де Бомануар. Чрезмерная продолжительность рабочего дня, отмеряемого неумолимым колоколом на башне (la ban cheque), вызывала нарекания. Лихоимство патрициев, поставленных во главе коммуны и всегда готовых уклониться от налоговых тягот, возмущало народ: «Все затраты ложатся на сообщество бедняков». Недовольство достигло критической массы. Чтобы вспыхнуло восстание, не хватало лишь появления на сцене пламенных и красноречивых плебейских трибунов, каким с 1282 по 1289 г. был Жан Кабо из Арраса, заклятый враг эшевенов. Но хотя патрицианскую систему и расшатывали таранные удары народных волнений, она кое-как устояла до 1340-x гг.

Рождение муниципалитетов[319]

Путь к городским вольностям и коммунальной автономии был долгим. В начале XI в. городами управляли феодальные власти, где светские, где церковные. Довольно часто это были епископы, особенно в имперских городах, таких как Верден или Камбре. Из-за феодальной раздробленности миряне и духовенство вели ожесточенную борьбу за сеньориальную власть внутри городов. В результате в городском пространстве возникали настоящие юридические «перегородки» между отдельными территориями, особенно в южных городах. Феодальные обычаи регламентировали, в разных местах по-разному, отношения между сеньором и жителями (cives, urbani), подсудными сеньориальным судам, где заседали scabini — предшественники эшевенов. Такие обычаи, зависевшие от местного соотношения сил, приходили на смену старинным каролингским публичным законам.

Именно в новых поселениях, в бургах, возникали с XI в., на стадии экономического и демографического роста, новые юридические отношения между сеньорами и жителями. Бургам предоставляли кутюмы, вольности или привилегии, которые должны были усилить их привлекательность: очень облегченный чинш, личную свободу жителей, некоторые уступки в военном и судебном планах. В общем, это было ослабление, но не отмена сеньориального режима, потому что еще сохранялись некоторые баналитетные поборы (за пользование печью, мельницей, банвен[320]). Уступки, какие делал сеньор, конечно, были разными в зависимости от конкретного места. Андре Шедевиль считает, что бург представлял собой только «адаптацию сеньориальной системы: чем более неопределенным было ее будущее, тем шире привилегии». Последние, на его взгляд, были не более чем «пособиями в связи с переселением», для того чтобы облегчить подъем населенного пункта, от которого местный властитель мог ожидать роста доходов.

Первые коммуны появились в 1070–1150 гг. в двух десятках городов между Луарой и Рейном. Известен пример Лана: признанная в 1106 г. епископом коммуна была здесь упразднена в 1112 г. и восстановлена королем в 1128 г. Насилия, какое имело место в этой ситуации, часто удавалось избежать в других местах, где коммуны формировались мирно, благодаря солидарности соседей и собратьев по ремеслу или в рамках ассоциаций «Божьего мира», как в Бурже (с 1108 г.), Ле-Мане и Валансьене. Такую солидарность укрепляло принесение клятвы, или conjuratio, которому либеральные историки придавали особое значение. Коммунальные привилегии, даруемые в XII в., в основном включали обладание печатью — признаком правосубъектности, определенную юридическую компетентность, признаваемую за присяжными, и некоторые средства, позволявшие обороняться и обеспечивать внутренний порядок.

Первые консульства появились позже — на Юге Франции, в Авиньоне до 1130 г., в Нарбонне в 1132 г., часто по инициативе знати (milites), которой в тамошних городах было немало. В ходе процесса, довольно похожего на возникновение итальянских коммун, совет boni homines («прюдомов»), помогавший графу или епископу творить суд, создавал коллегию консулов, принимавшую коллегиальные решения.