Капетинги. История династии (987–1328)

Некоторые города пережили настоящий бум, судя по росту населения (в Монпелье — с 10 тыс. до 40 тыс. за век), или расширению огороженной площади (159 га в Меце против 70 га в прежней civitas), или по количеству участков под строительство (которое в Эксе удвоилось перед 1200 г. и еще раз — с 1200 по 1348 г.). Насчет самого адекватного термина, каким можно назвать подобные феномены, уверенности нет: ускоренный рост? быстрая экспансия? или «городской взрыв», некоторые признаки которого, похоже, можно было заметить в Эльзасе — в Агно или в Рибовиле? Этот подъем был бы невозможен без притока сельского населения из окрестностей. Изучение патронимов показывает, что решающий вклад в развитие городов сделала глубинка. Монбризон-ан-Форе набирал себе население в радиусе от 10 до 30 км; притяжение Арраса, Меца и Реймса действовало на расстоянии до 40 км. В самых крайних случаях порт, как Ла-Рошель, мог привлекать к себе и удерживать фламандцев, англичан и итальянцев (см. карта 20).

Населенные в немалой мере выходцами из деревни, города не испытывали более насущной потребности, чем отгородиться стеной от сельской местности. Стены строились и по вполне очевидным военным соображениям, и чтобы держать под контролем деревню, а также, может быть, с целью взимать пошлины у ворот. Психологические последствия такого «замыкания», далеко не всеобщего до 1350–1360 гг., несомненно, были значительными. «В кредит» городской стене можно было зачислить чувство принадлежности к сообществу, ощущение безопасности, отравляемое страхом измены, боязнь нехватки съестных припасов в случае осады и, может быть, некоторую дозу агрессивности по отношению к ближайшим соседям. Эту дорогостоящую стену поддерживали в порядке и защищали при взаимопомощи цехов и содействии селян. Укрепления, усиленные ворота с пороховыми башнями и машикулями и каменные мосты стали непременными атрибутами любого упрощенного изображения города.

Много толковали о хаотическом характере застройки французских городов в Средние века, об их извилистых улицах, тупиках и опасных местах. Несомненно, более точным будет говорить о полицентричности этих населенных пунктов, где несколько светских или религиозных «точек» служили центрами притяжения и структурировали ближайшую уличную сеть. Эту роль могли играть церкви, монастыри, замок сеньора, площади, рынки, а позже — и ратуша. Появлялись и кварталы с ярко выраженным характером, каждый из которых был организован по-своему, имел свои запахи и типичные звуки.

Больше, чем какая-либо другая сила, свой отпечаток на город накладывала церковь. Кстати, одним из самых надежных показателей роста города было увеличение численности приходов, очень заметное, например, в Париже XII в. Духовенство дробило на них любой крупный город, как Руан, разбитый на тридцать пять приходов. К белому духовенству в XIII в. добавились нищенствующие монахи, прежде всего францисканцы и доминиканцы. Желая проповедовать Евангелие, бороться с грехом и поражать ересь, они селились в городе ради большей эффективности проповеди, и чтобы им было проще пользоваться милосердием общества. Предпочтение ими городов было настолько выраженным, что одно их присутствие стало верным признаком урбанизации. Одно исследование, посвященное укоренению доминиканцев в Провансе, показывает, что сначала они внедрялись в «нервные узлы» региона, самые населенные и богатые города, потом наступала очередь населенных пунктов среднего размера и, наконец, самых незначительных поселений. В общем, расселение учеников святого Доминика к востоку от Роны отражало в упрощенном виде иерархию тамошних городов. Для других регионов «критерий нищенствующих орденов» способствовал восполнению пробелов в документации, выпускавшейся светскими властями, — при всех оговорках, каких требует использование таких дополнительных источников. Французский город XIII в., отнюдь не уподобляясь Вавилону, цитадели греха, часто был оплотом правоверия.

Экономические и социальные аспекты

Горожане феодальных времен имели ярко выраженную склонность к земледелию и садоводству. У некоторых были пахотные земли, пастбища, виноградники и чаще всего сады. Они жили в ритме аграрного календаря, производя сезонные работы, скульптурные изображения которых представлены на порталах соборов. Если присмотреться внимательней, можно заметить, что развитие городов связано со стадиями освоения окружающей территории. В истории Шартра влияние распашки нови в 1100–1150 гг. на подъем города очень ощутимо.