Капетинги. История династии (987–1328)

Кюре, живущие в своих приходах, пользующиеся всеми приходскими доходами и лично выполняющие свои обязанности, несомненно, составляли меньшинство. Чаще всего из-за накопления нескольких бенефициев в одних руках (хоть это и было запрещено) кюре у себя в приходе не жил и был вынужден прибегать к услугам викарного священника, которому платил или сдавал приход в аренду. Такой пастырской «рабочей силы» хватало. Так, Эд Риго рукоположил восемнадцать священников в Руанской епархии в 1261 г. и еще двадцать одного через два года. Непредвиденным последствием заботы об образовании, какую проявил IV Латеранский собор, стало нередкое отношение к доходам кюре как к подобию стипендии, позволявшей получателю совершенствовать знания. Эту ситуацию официально закрепил Бонифаций VIII, потребовав, чтобы приходских священников рукополагали до получения прихода, но предоставив им семь лет для завершения учебы, что на практике стало терпимостью к абсентеизму.

Проблема подготовки приходского духовенства была в течение XIII в. предметом постоянного беспокойства церковной иерархии. Когда доступ к бенефициям зависел от светских раздатчиков (но в основном им ведали монахи), «приходы не давали, во имя Бога, лучшим священникам, а давали священникам недостойным, в обмен на материальные или словесные услуги, или на зависимость», — негодовал доминиканец Гумберт Римский. Епископ мог контролировать эту ситуацию, при надобности, только задним числом. Что можно сказать об образе жизни и нравах этого приходского духовенства? Слишком сгущать краски не следует. Постановления соборов свидетельствуют о стремлении приучить клир к дисциплине и ответственности. Клирикам рекомендовалось не надевать слишком яркие одежды, воздержаться от ношения оружия (особенно во время мессы!) и время от времени подбривать тонзуру. Они не должны были ни заниматься торговлей, ни предаваться азартным играм или пьянству. Пикантным анекдотам о священниках, «грешивших с духовными дочерьми», следует придавать значения не больше, чем они заслуживали. Браки священников, в XII в. еще частые, в понтификат Иннокентия III практически исчезли. Однако еще существовали concubinarii («священники-сожители»), жившие супружеской жизнью с focariae («содержательницами очага») и растившие своих незаконных детей на доходы от приходской службы.

Наряду со священником действовала очень активная приходская община. Она принимала участие в содержании культурных строений. Даже если иерархия старалась ограничить использование церкви или кладбища в мирских целях (например, для рыночной торговли), эти места «мощно» сохраняли свое качество «общего пространства» (как пишет Моник Бурен-Деррюо[324]). В основном именно кюре должен был ведать храмом — как ризницей, так и облачениями, и богослужебными книгами; верующие брали на себя содержание нефа — единственной части церкви, куда имели доступ. Несомненно, именно поэтому многие сельские церкви имеют менее просторный и более старый неф, чем хоры! В XIII в. миряне делегировали свою ответственность церковным старостам, образовавшим «церковный совет» (fabrique).

Таинства, служившие в некотором роде ритуалами перехода, например крещение или венчание, публичным совершением которых отныне должен был руководить кюре, выполняли функции социальной интеграции. Кюре полагалось также объявлять приговоры об отлучении, которые выносили и которыми злоупотребляли епископы. Из-за того, что такими санкциями злоупотребляли (часто применяя их за долги), наказуемых они уже не страшили сверх меры. Обязанности прихожан присутствовать на службах не ограничивались воскресной мессой. Они включали и соблюдение праздничных дней (от пятидесяти до шестидесяти в год, в зависимости от епархии). Контроль духовенства отныне распространялся на исповеди и причастия, каких требовал канон utriusque sexus IV Латеранского собора: «Всякий верующий, достигший возраста благоразумия, должен исповедоваться в грехах своему кюре не менее раза в год, соблюдать епитимью, какую на него накладывают, получать, по меньшей мере на Пасху, святое причастие…»[325]